— И что же случилось, пока вас не было?

— В то время правил Асмодей, и казалось что он твёрдо сидит в троне и правит очень мудро, и мы с Каной решили, что можно не боясь за мир, идти на перерождение. Шана задумавшись, погрустнела.

— Вернувшись через полторы тысячи лет, мы были удручены состоянием планет и обитавших существ, а Асмодей превратился в чудовище в ангельской оболочке.

Я, присвистнув от удивления:

— Полторы тысячи лет! Неудивительно, что демоны перестали в вас верить. Так почему Асмодей стал таким? Вы выяснили?

Съев всё, я уже просто сидела и слушала рассказ.

— Был у нас в пантеоне один божок, увлекался чёрной магией, и узнав, что наша система планет скоро останется без нашего присмотра, затеял провести эксперимент. Дождавшись, когда мы ушли на перерождение, он поменяв облик на один из нас и явился во дворец к Асмодею. Обманным путём он напоил Асмодея кровью твари из бездны. После этого он начал менять свои предпочтения и крови всегда ему было мало, поначалу он сопротивлялся, но с каждым убитым существом жажда становилась неимоверной. В результате Асмодея заключили на десятую планету, а правителем стал Люцифер. Он практически пришёл на руины править, демонов осталось очень мало, Асмодей уничтожил их как вид.

— А вашего божка за такое хоть наказали?

— Не успели, сбежал он.

— Значит, кроме Шахрана, жреца и Асмодея есть ещё и повёрнутый на всю голову божок?

— Жреца уже нет.

— Как это нет?

— Ты его развоплотила. Ты ничего не помнишь?

— Эээ…что-то всё смутное и неясное…

— Вот поэтому и нельзя поддаваться чарам силы, — вздохнув, сказала Шана.

— Вы помогли свергнуть Асмодея, когда вернулись? — высказала я свой вопрос.

— Лишь отчасти.

— Это как?

— Когда боги перерождаются, они становятся смертными, рождаясь, проживая жизнь и умирая не зная, что они боги. На седьмой этап перерождения в них пробуждается сила, но настолько мелкая, что они становятся младшими богами. С течением времени к ним возвращается память и былая сила.

— Ого! Я просто в шоке.

— Мы обратились за помощью к валькириям. Они сначала не хотели помогать, но потом согласились за определённую плату.

— Что стало платой за их услугу?-

— Они попросили случайный телепорт, и чтобы мы их не искали.

— Но почему у них возникло такое желание?

— А ты подумай сама. Сначала демоны охотно сотрудничали с ведьмами, но поняв, что им нужны время от времени сильные дети, опустили их наравне с продажными женщинами, поскольку валькирии не выходили замуж. А в правление Асмодея, валькирий вылавливали поодиночке и пропускали через поток демонов, а затем убивали. После этого валькирии перестали спускаться для зачатий. Я предполагаю, они ушли в место, где решили поднять рождаемость.

— Возможно ли такое, что случайным телепортом их занесло на землю? Просто в прошлом земли жил такой народ — амазонки, и они были похожи на ваших валькирий, были настоящими воительницами, жили без мужчин, правда, на земле они могли рожать мальчиков, но они их оставляли отцам, а девочек забирали. Каждый правитель хотел пополнить ряды этими отважными воительницами. Правда, потом они куда-то исчезли, и никто не знает куда.

— Мы обещали их не отслеживать и держим слово, хотя когда узнали, что в аду появилась неинициированная валькирия, подкинули тебе книгу, которая помогла бы тебе стать полноценной валькирией.

— Так это вы книгу мне дали? Спасибо.

— Мы не могли пройти мимо.

— Можно вопрос не по делу?

— Конечно, задавай, я же говорила, отвечу на все вопросы.

— Когда вы ушли на перерождение, зачем вы оставили такое кровавое пророчество?

— Ты о горе силы?

— Да о горе, мой муж, насколько я поняла исполнив пророчество, лишился истинной, она умерла.

— Отнюдь пророчество было самым обыкновенным. Кане захотелось ужесточить прохождение горы без нас. Это должно было оградить место силы от плохих намерений. Но смерть истинной Абигора — не наша вина, простое стечение обстоятельств.

— Это как?

— В момент прохождения горы он просто провёл отречение от истинности, ничего более. И когда девушка умерла, она уже не была его истинной парой, поэтому он остался жив.

— Но на Хоске…когда он видел дух Оливии, он произнёс любимая…ей.

— Две тысячи лет он считал, что она его истинная. Представь себя на его месте. По-моему, остались у него просто тёплые воспоминания, вкупе с чувством вины. Он ведь уверен, что он виновен в её смерти?

На этот вопрос я молча кивнула.

— Значит, у него может быть где-то ещё истинная? — вопрос вертелся на языке, обжигая меня изнутри.

— Нет, не может, он отрёкся от истинности вообще.

На этих словах я даже повеселела — значит есть у меня шанс, что меня мой муж полюбит и услышу заветное — люблю.