Я молча кивнул, машинально стиснув кулак. Нас не собирались спасать из плена, это я знал точно. Старшие боги играли в свою игру, им было нужно перемирие и уступки от Совета Магов, они выигрывали время.

Нам просто повезло. Может, и в этом был план Вседержителя? В прорыве пары кораблей штурмового флота, в нашем освобождении, в моей безумной ярости, позволившей сопливому младшему богу завалить целого архонта, а потом методично, не щадя никого, вырезать целую крепость, набитую магами…

— Как она умерла?

Голос Тарсиса отвлек от воспоминаний.

— Несломленной, — глухо ответил я. — Как истинная «валькирия».

— Это правильно, — он поджал губы, по-отечески вздыхая. — Она всегда была сильной и шла до конца. Знаешь, когда я сделал ту иллюзию, я был уверен, ты дрогнешь. Я помню, как у нее горели глаза, когда она рассказывала о тебе. Тоже мне, боевая богиня…

Я улыбнулся.

— Тогда я не понимал, как она была мне важна. И не ценил эту близость. Нам просто было хорошо вместе. Казалось, пока мы вдвоем, то сможем что угодно и любой противник нам по плечу. Казалось, это будет длиться вечно. Мы ведь боги, что для нас эти столетия? Я даже не думал, что могу потерять её.

Но только потеряв ее, я понял, как много она значила. На миг я снова ощутил бездну пустоты внутри.

— Всегда есть что терять, парень.

Тарсис посмотрел на Рикку и снова вздохнул.

— Ты всегда пер вперед один, — так, словно был готов головой проломить любую стенку. Потому за тобой и шли другие боги — ты никогда не прятался за спинами, ты вел других за собой. Смелый до безумия, дерзкий и неудержимый. Ты вдохновлял её. Литана пошла за тобой так же, как другие боги. Но когда она умерла, тебе было нечего терять. А теперь, похоже, есть. И знаешь, на твоем месте я бы отдал кристалл легату.

— Это почему же?

— Вся эта история с Мелитаной — это наши дела, Гигас. Высшего совета, мятежников, Вседержителя. Не твои. Тебе незачем снова ломать стену в одиночку.

Я выдавил улыбку. Вот же старый гад! Сам же признал меня достойным, и снова отговаривает? Да что не так с этим кристаллом, раз все его так хотят?

— Ошибаешься, Тарсис.

— Да подумай сам, зачем тебе лезть на рожон и снова переть одному до конца? У тебя даже седьмого сфирота нет, ты даже не старший бог! Отдай кристалл и живи спокойно. Посмотри вокруг, ты же хотел вернуться в Гелион? Ты вернулся, Гигас. Ты дома.

От его слов меня бросило в жар, кровь вскипела от злости. Мана и сома тут же забурлили в каналах, наполняя тело силой.

Я пристально посмотрел на Тарсиса и произнес, чеканя слова.

— Вернулся, говоришь? Э, нет. Просочиться, как вор, пряча лицо — это не возвращение. Я заставлю богов содрогнуться и отплачу Вседержителю его же монетой. Я войду в Гелион как победитель, с поднятой головой. Вот тогда я по-настоящему вернусь. Как правитель, а не как низвергнутый изгой.

Он посмотрел на меня так, словно на миг увидел это. И на его лице промелькнуло восхищение. Он не сказал ни слова, но мне хватило и блеска в его глазах.

Теперь он знал, что я не шучу. И все их потуги выкрутить мне руки и использовать в своих подковерных играх не стоят ни черта.

— Ты… — наконец, выдохнул он. — Чего ты хочешь, Гигас?

— А разве не очевидно? — я кивнул на девчонку, спящую рядом. — Остановить Вечную Войну. И если для этого потребуется убить Вседержителя — я убью его. Если потребуется вывернуть Великую Бездну наизнанку — я выверну.

— Но… — бог запнулся, нервно куснув губу. — Даже если тебе удастся убить Вседержителя, его место займет другой и все повторится. Скорее, Вселенная перевернется, чем боги и маги заключат мир. Между нами нет ни единого моста, понимаешь? Мы пролили слишком много крови друг друга.

— Значит, придет тот, кто сам станет этим мостом.

Раздув могучие ноздри, он хотел сказать что-то еще, но запнулся. Его глаза расширились, будто он понял что-то такое, что перевернуло весь его привычный мир. Будто передумав, бог поднялся с кресла.

— К черту автопилот, поведу сам.

Он открыл створку в кабину пилота и, обернувшись, добавил.

— Я помню правление Мелитаны. Со всей её мудростью, она сумела принести нам лишь короткий мир. Надеюсь, тебе хватит мудрости добиться большего.

Створка закрылась. Я прислонился к Рикке и прошептал.

— Можешь больше не притворяться. Теперь он не услышит.

Она тихо выдохнула, расслабив ладонь, — все это время она сжимала мою руку.

— Я не знала.

Ну да, я и не рассказывал им с сестрой о своем прошлом. И о Литане она слышала впервые.

— Это в прошлом. Очень, очень далеком, тысячу лет назад. Лучше отдохни, лететь еще долго.

Она послушно закрыла глаза, но сон ей уже не шел. Поерзав, Ширасаги снова уставилась в иллюминатор — мы пролетали каскады солнечных панелей и ближние лепестки Гелиона.