Шрифт:
В коридоре слышатся шаги, и я прячу рукопись под подушку. Входит медсестра Зина — лицо у нее некрасивое, как у всех женщин после долгого плача. Это ей досталось из-за меня — не углядела ночью, и я примирительно улыбаюсь. Но она равнодушно подает мне телеграмму и уходит, обиженно стуча каблуками.
Телеграмма из Астрахани:
«Девчата собрались выехать Москвы спрашивают можно ли попасть район работ ответьте молнией главпочтамт востребования.
Стас».Надо же, чтобы в такое время он прислал эту телеграмму. В этой мысли нет упрека, жалобы, просто сейчас я не знаю, как мне поступить.
Лучший выход — дождаться Анатолия, сегодня суббота, он кончает в два.
Вчера его не пустили ко мне, и он полез через забор, собрав всю пыль. Спрыгнув, он, однако, не стал отряхиваться, только поправил галстук, большие роговые очки и прошагал к окну своей элегантной, красивой походкой. Пан Анатоль, так мы прозвали его, принес мне шерстяные носки и рукопись Деда. Фраерская походка, так неотразимо действующая на нервы девочек с танцплощадки, в этот раз погубила Анатолия. Кастелянша тетя Маша чуть не огрела его грязным полотенцем, но пан Анатоль вовремя поднял руки и удалился под конвоем.
Полтора года назад на институтском новогоднем балу он отбил у меня девушку. Я не был знаком с ним и тогда, увидев его, впервые в жизни позавидовал танцующему мужчине. Уже в самом начале вечера я сложил оружие и, прислонившись к колонне, следил за ним. У него были длинные, стройные ноги и осанка молодого дипломата. Чарльстон выходил из моды, начали бредить твистом, а он был королем всех танцев.
И получилось у нас так, что Новый год встретили на квартире моей знакомой, прилично поддали и ушли оттуда в обнимку, забыв попрощаться с хозяйкой…
На подоконнике от пулеметной очереди тонко дзинькает стакан. Интервалы между очередями длинные — не иначе как за пулемет лег салага и долго целится, чтобы попасть наверняка. Еще не понимает, что промажет больше, чем бы самую малость водил дулом слева направо и снизу вверх.
Стучатся в дверь, но я отмалчиваюсь, слушаю пулемет — кому надо, зайдет. Так и есть — Зина, но за ее спиной, в полумраке, посвечивают очки пана Анатоля.
— Видите — не спит. Ждет меня, правда, Серж?
— Как божью милость, — отвечаю я.
Зина уходит.
— Тебе нравится эта пальба, Серж?
— Еще бы!
— Однажды я видел, как маманя полуторагодовалого шкета принесла в хату игрушечный автомат… Ну, что ты уставился — я кончаю. И эта малявка, представь себе, берет автоматик за шейку приклада правой рукой, а левой — ложу. Я спрашиваю у этой мамани: первый раз? Она кивает: ага! Примитивный пример, любой оппонент разбил бы в пух и прах, но я уверен, что еще в зародышевом состоянии человек бывает солдатом… Наследственная информация, которая была в генах отца, передается ему, отец только что вернулся с войны, а дед его погиб в Швейцарских Альпах, прадед штурмовал крепость Корфу, прапрадед гнал печенегов… Люди, которым не нравится стрельба, — либо пацифисты, либо больные.
— Прекрасный монолог для эскулапа и гуманиста, — перебиваю я его. — Какой просветительский дар.
— Извини за треп, старик. Я не настаиваю на своем мнении, но что делать — я дико обожаю стрельбу. Во время службы в армии попал на «броник», там пулемет высший класс. Отрегулирован до микрона, угол рассеивания пуль такой…
— Чем ты занимался сегодня?
— Вырезал одному аппендикс…
— И как?
— Просто. Как с завязанными глазами… Ведь я могу и похоронить свои ошибки…
— А ошибки иного хоронят его самого…
— Серж, ты полагаешь, что ошибку допустил ты?
— Ошибся начальник смены. Неверно рассчитал критическую массу. Он был с похмелья…
— Его теперь в тюрягу.
— О том, что и как получилось, не знает никто и ты тоже, пан Анатоль…
— Вот как! Ты покрываешь преступника?..
— Мы далеко зашли, старик. На вот, почитай-ка…
— Подожди…
— Читай!
«Девчата собрались выехать Москвы…» Подохнуть можно! Сумасшедшие!..
— Ответ молнией, прошло уже два часа.
Анатоль снял очки, присел на кровать. Лицо его, такое законченное и тонкое в очках, стало смешным и беспомощным. С полминуты он смотрел на меня близорукими и словно плачущими глазами. Потом нашел авторучку и на оборотной стороне бланка написал текст телеграммы в Астрахань:
«Приезд должен быть отложен срочно перебрасывают другой район.
Сергей Анатолий».Подумав, он вписал еще одну строку:
«Сергей хватил дозу деньги на самолет высылаем телеграфом востребования».