40. Принуждение же бывает двух видов: мы принуждены или терпеть что-либо, или действовать против своей воли. Причем пассивное (ведь так называется первое из них) может иногда совершаться без добровольного согласия терпящего, но активное -- никогда. Поэтому зло, которое возникает в нас или из нас, не должно вменяться нам в вину, если мы его не желаем. Впрочем, то, что возникает в нас, не происходит без участия воли. Поистине мы убеждаемся, что мы хотим того, что не происходит, если мы не хотим этого. Следовательно, существует и некое активное принуждение, но [подчинение ему] не имеет оправдания, если оно добровольное. Христианин был принужден отречься от Христа, страдая, но и желая. Он весьма хотел избежать меча убийцы; и не меч, находившийся снаружи, а его воля, руководящая им изнутри, отверзла ему уста. Далее, меч убедил эту волю быть такой, но не вынудил. Итак, не меч, а она сама ввергла себя в вину. Наконец, те, в ком воля была истинной, могли быть скорее убиты, но не совращены. Это то, что им было сказано: "поступят с вами, как захотят" (Марк., IX, 13), но с членами их, а не с сердцем. Да не сделаете вы то, что они захотят, но они сами сделают, а вы будете терпеть. Замучат тело, но не изменят волю: будут свирепствовать над плотью, но не получат ничего от души. Хотя тело терпящего по власти пытающего, но воля его свободна. Если она не будет стойкой, они, свирепствуя, узнают это: если же стойкой будет, не принудят ни к чему. Ее бессилие -- полностью от нее самой, стойкость же -- не от нее, но от духа Господня. Вознаграждается же она, когда возрождается.

41. Далее, возрождается, ибо, как учит апостол: "мы же..., взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу", т.е. из добродетели в добродетель, "как от Господня духа" (II Кор., III, 18). Между этим божественным духом, с одной стороны, и влечением плоти (appetitus) с другой, некое промежуточное место занимает то, что называется в человеке свободным выбором, т.е. человеческая воля. И как бы повиснув на склоне весьма крутой горы, она во влечении ослабляется плотью, так что если бы дух не поддерживал слабого в его усердии благодатью, он не только не имел бы сил завладеть вершиной праведности, которая, согласно пророку, "как горы Божии" (Псалт., XXXV, 7), восходя от добродетели к добродетели, но от порока всегда направляясь снова к пороку, проваливался бы в бездну, низвергнутый своим собственным весом, отягощенный бесспорно не только законом, присущим греховным членам изначально, но и привычками, внушаемыми, как правило, страстями земной жизни. Об этом двойственном бремени человеческой воли напоминает Писание одним коротким стихом, говоря: "тленное тело отягощает душу, и эта земная храмина подавляет многозаботливый ум" (Прем., IX, 15). И как эти два зла рода человеческого не наносят ущерба, но лишь испытывают несоглашающихся, так и не оправдывают, но осуждают соглашающихся, ибо спасение и осуждение не могут быть достигнуты иным способом, кроме предшествующего добровольного согласия, чтобы не казалось, что это до некоторой степени случайно предоставляется свободе выбора.

Глава 13

Оглавление

Глава XIII

О том, что истинные заслуги человека есть милость Божия 42. Поэтому то, что в человеке называется свободным выбором, или справедливо осуждается, когда оно у него не предназначено к греху никакой внешней силой, или милосердно спасается, когда для праведности ему не хватает никакой его добродетели. Поистине в этом читатель может предполагать способ быть и совсем избавленным от первородного греха. Впрочем, в свободном выборе, а не вне его, может быть найдена причина осуждения, так как ничто не приводит к осуждению, кроме собственной вины: и не от него заслуги к спасению, так как спасает только милосердие. Его стремление (conatus) к добру бесплодно, если ему не способствует благодать, и только ею порождается. Впрочем, "во зло", говорит Писание, "склоняется ум и помышление человека" (Быт., VIII, 21)*. Поэтому не к нему от себя, как говорилось, но скорее сверху вниз, от отца света, как полагают, исходят заслуги, если, однако, среди наилучших даяний и совершенных даров, то считается заслугами, посредством чего достигается вечное спасение.

43. Ведь Бог, наш царь предвечный, когда осуществил спасение на земле, свои дары людям разделил на заслуги и награды, дабы в результате свободного обладания стали нашими в настоящем, а на основе бескорыстного соглашения (sponsio) мы бы их ожидали и даже желали как должное в будущем. Напоминая о том и о другом, Павел говорит: "плод ваш есть святость, а конец -- жизнь вечная" (Рим., VI, 22); а также: "и мы сами, говорит, имея начаток духа, и мы в себе стенаем, ожидая усыновления" (Рим., VIII, 23), называя начатками духа освящение, т.е. добродетели, которыми мы ныне освящаемся духом, чтобы от заслуги следовали к усыновлению. То же обещается и в Евангелии в конце времен, где говорится: "получит во сто крат и наследует жизнь вечную" (Матф., XIX, 29). Итак, не от свободы выбора, но от Господа есть спасение; и даже он сам -- спасение, и он -- путь к спасению, который говорит: "Я спасение твое!" (Псалт., XXXIV, 3) а также утверждает: "Я есмь путь (Иоан., XIV, 6). Он воплотил в себе путь, который был и спасением, и жизнью, чтобы всякая плоть не восхваляла себя. Если, следовательно, добрые заслуги, принадлежат пути, как спасение и жизнь -- отцу, и истинно то, что сказал Давид: "нет делающего добро, нет ни одного" (Псалт., XIII, 3), а именно то, о чем сказано также: "никто не благ, как только один бог" (Марк., X, 18), то, без сомнения, богу принадлежат заслуги как наших дел, так и его наград. И тот, кто обязался [воздать] их, сделал и нас их заслуживающими. Однако, чтобы создать эти заслуги, он удостаивает служить себе творения, в которых не нуждается, но с помощью которых он посредством этого творит благо.

44. Он вершит, следовательно, спасение тех, имена которых в книге жизни, то посредством твари без нее самой, то посредством твари наперекор ей самой, то посредством твари и вместе с нею. В самом деле, много блага делается для людей посредством неощущающей, а также неразумной твари. Поэтому я сказал, что это делается без нее, так как она не в состоянии, будучи лишена разумения, быть сознающей. Также великое множество полезных для спасения дел совершает бог через посредство злых людей и падших ангелов; но так как это совершается помимо их желания, то и наперекор им самим. Ведь когда они поддерживают желающих вредить, насколько другим способствует полезное деяние, настолько им вредит дурное намерение. Далее. Те, посредством кого и вместе с кем Бог действует -- добрые, ангелы и люди, которые сами делают, и равным образом, хотят того, чего хочет Бог. Тех же, которые по собственной воле соглашаются на добро и претворяют его в действие, Бог полностью приобщает к делу, которое он посредством их воплощает. Поэтому Павел при том множестве добра, которое бог посредством него сделал, писал: "не я ведь, но благодать божья со мной" (I Кор., XV, 10). Мог бы сказать: через меня, но поскольку был слишком ничтожен, предпочел сказать: со мной, зная, что он, действуя, не только слуга дела, но и, соглашаясь (per consensium) в известной мере соучастник созидающего.

45. Теперь, рассмотрев троякую деятельность бога, мы видим, что каждое создание вознаграждается согласно с тем, как оно служит. И чем может быть вознаграждено то [создание], посредством которого, но без которого совершается то, что совершается? И чем, кроме гнева то, вопреки которому совершается? Чем, кроме благодати, то, вместе с которым совершается? Итак, мы находим, в первом случае -- никакие, во втором -- дурные, в третьем -добрые заслуги. Ведь животные, хотя через них совершается какое бы то ни было добро или зло, не вознаграждаются чем-либо добрым или злым. Они не имеют ничего такого на основе чего они могли бы соглашаться (consentiant) с добром или злом. А тем более камни, ибо они и не могут согласиться. Кроме того, дьявол или дурной человек, когда они полны сил и их разум бодрствует, все же вознаграждаются, но не иначе, как наказанием, за то, что они не согласны с добром. Ведь Павел добровольно проповедует Евангелие, "чтобы, если не добровольно, не исполнять только вверенное ему служение" (I Кор., IX, 16); и всякий понимает подобным же образом, потому что согласию (censensu) воли повинуется и твердо надеется, что ему уготован венец праведности. Следовательно, Бог во спасение пользуется созданием (creatura) неразумным и неощущающим, как будто упряжкой или орудием, которые никоим другим образом не будут приобщены к выполненному делу. Он пользуется существом (creatura) разумным, но злонамеренным, как розгой для воспитания, которую, вразумив сына, он бросает в огонь, как ненужный прут. Он пользуется и ангелами, и людьми доброй воли, как своими помощниками и соучастниками (commilitones et coadjutores), которых по достижении победы вознаградит достойнейшим образом. Даже Павел о себе и себе подобных смело предвещает: Ведь мы -- соучастники бога (Евр., I, 9). Итак, Бог благосклонно устанавливает человеку заслуги там, где посредством него и вместе с ним решает милостиво совершить какое-либо добро. И потому мы надеемся, что мы -- помощники Бога, соработники (сooperatores) святого духа, заслужившие царство, ибо по добровольному согласию мы соединяемся с божественной волей.

Глава 14

Оглавление

Глава XIV

О том, что в деле спасения предоставляется благодати, а что -- свободному выбору 46. Итак, что же? Следовательно, это дело [спасения] целиком зависит от свободного выбора, это только его заслуга, поскольку соглашается он? Безусловно. Однако это не так, ибо само согласие, в котором состоит вся заслуга, происходит от него [от Бога], ибо сказано: "мы не способны были сами помыслить" (а это меньше, чем согласиться) "что от себя, как бы от себя" (II Кор., III, 5)*. Не мои слова, но Апостола, который все, что может происходить от добра, т.е. и мыслить, и хотеть, и совершать, приписывает благоволению бога (Филип., II, 13), но не своему выбору. Следовательно, если бог эти три [способности] -- мыслить, хотеть и совершать добро, -создает в нас, то первое, видимо он совершит без нас, второе -- с нами, третье -- посредством нас. Ибо, внушая добрые помыслы, нас упреждает; изменяя злую волю, к себе посредством согласия приобщает, управляя согласием, внутреннее побуждение проявляет вовне в совершаемом нами деле. Поистине, мы никоим образом не можем его [Бога] упредить. Если же он не упредит, то не найдет ни одного доброго и не спасет никого. Следовательно, без сомнения, Богом вершится наше спасение, а не посредством нас [14], и, во всяком случае, не с нами. Однако согласие и дело хотя и не от нас, но уже и не без нас. Итак, не первое, в чем мы, конечно, совершенно не участвуем; и не последнее, что в большинстве случаев исторгает или бесполезный страх, или постыдное лицемерие, но только среднее засчитывается нам в заслугу. Только добрая воля, очевидно, достигает этого, остальное не приносит пользы, если она отсутствует. Но я бы сказал, не приносит пользы делающему, а не направляющему. Итак, намерение способствует заслуге, действие -- подобию; предшествующий им помысел -- только побуждению.

47. Следовательно, надо заботиться о том, чтобы, мы, чувствуя, как внутри нас и с нами невидимо совершается это [спасение], не приписывали его своей воле, которая нестойка, или принуждению Божиему, которого не существует; но только одной благодати, которой Бог полон. Именно она побуждает к свободному выбору, сея замысел; очищает, изменяя состояние; укрепляет, подводя к действию, охраняет, дабы не чувствовать усталости. Таким же образом она действует купно со свободным выбором, ибо лишь в первом случае его опережает, а в остальных -- сопутствует ему, и для того непременно опережает, чтобы далее он действовал вместе с ней. Итак, то, что от благодати лишь берет начало, равным образом совершается и тем и другим [благодатью и свободным выбором], ибо они действуют вместе, а не по отдельности, единовременно, а не по очереди, посредством отдельных свершений. Не частично благодать, не частично свободный выбор, но все целиком преодолевают совместными усилиями. Все -- он, и все -- она; но как все в нем, так все из нее.