— Айрен! — Прозвучал волнительный голос Десмонда за моей спиной.

Хе, а старик-то беспокоится, как бы он ни пытался спрятаться за своим мрачным холодным тоном. С виду он был шокирован или даже напуган.

— Кажется, я немного перестарался, Десмонд, извини, что побеспокоил — виновато улыбнулся я, держась за пострадавшую руку.

Что-то я немного забылся из-за эмоций. Хлопок от удара заклинания получился слишком сильным. Боюсь, эта ночь могла напугать многих людей, проживающих неподалёку.

Сам камень по словам Десмонда разлетелся из-за того, что заклинание опять получилось рассеянным, но его мощь превосходила прочность твёрдой породы.

Наконец, измождённый и довольный значительным успехом в изничтожении беспомощного булыжника, я уселся на стул, чувствуя усталость в глазах. Только боль от любого шевеления правой рукой не позволяла сладким грёзам утянуть меня. Внешне никаких заметных повреждений не обнаружилось, но внутри всё продолжало жечь до самых костей.

— Куда ты выше головы прыгаешь? Так и без конечности остаться можно, глупый мальчишка — причитал Десмонд, обрабатывая руку какой-то жидкостью с кисловатым запахом.

Стиснув зубы, я пытался не подавать виду, что каждое его движение было мучительным для меня.

— Знаю, что больно, сок галтеи скоро облегчит боль и снизит воспаление, терпи.

Старик прямо оттаял. Посчитав, что это лучший момент я не сдержался:

— Эй, Десмонд, скажи мне, ай, ты, то вредный и злой, нападаешь на меня неожиданно, перед Адамом подставляешь, общаешься сурово, ай, то вот такой, как сейчас. Можешь объяснить уже в чём дело? — Шипел я, немного морщась.

Его тяжелый выдох заставил думать, что я сморозил какую-то ерунду, но мне это всё надоело. Хочу понять, о чём он вообще думает.

— Когда ты только проснулся, я был неописуемо рад, но что-то в тебе изменилось, ты стал намного увереннее и смелее, что выявилось уже при первой встрече с Дергисом.

— Разве это плохо?

— Отнюдь, именно эти качества должны быть присущи настоящему правителю. В своё время брат серьёзно задел тебя. Никогда не забуду, как тяжело было восстанавливать твой сломленный дух, но даже становясь лучше в магии или фехтовании, перед братом ты не мог держаться нормально. Тогда я зарёкся, что не позволю этому болвану и пальцем тебя тронуть, пока ты сам внезапно не дал ему отпор.

— Зря ты его тогда оттянул, я собирался как следует ему врезать.

— Когда Лилит навестила тебя первый раз, я не стал вмешиваться — ухмыльнулся Десмонд.

— Так ты был рядом всё время.

— Хотел ещё раз убедиться, что не ошибся.

— Подслушивать нехорошо, тебе никто не говорил?

Отлично, мне представилась возможность поучить этого старого прохиндея. Одной колкости недостаточно, чтобы поддеть его гордость, но вполне хватит, чтобы слегка потешить моё эго. К сожалению, он всё проигнорировал.

— Всё изменилось, когда твоя уверенность стала излишней, использовать себя, как приманку, и это после того, как мы подверглись открытой атаке, которую могли не пережить.

— Но пережили же.

— Айрен, нельзя полагаться только на удачу, если враг недооценил тебя один раз, это не значит, что в следующий он допустит такую же ошибку.

— И как тогда бороться?

— Аккуратно и последовательно, для начала выявим предателей.

Я не стал с ним в очередной раз спорить о том, что время может играть против нас. Сил моих уже на это не было, а Десмонд как раз заканчивал обрабатывать руку, заворачивая её в мягкую приятную ткань бурого цвета.

— Однако, если вдруг получится так, что ты останешься совсем один, то неплохо бы уметь о себе позаботиться самостоятельно — произнёс старик каким-то непривычно печальным тоном, — да и смысла нет ругаться, лучше продолжай в том же духе, уверен, ты разберёшься, что к чему.

— Ты к чему клонишь? — Хмурясь спросил я у него, подозревая неладное.

— Рассуди сам.

Он взял ёмкость с жидкостью и, уходя, напоследок предупредил меня:

— Воздержись от магии до завтрашнего дня, если не хочешь, чтобы я перебрался в твою комнату со своими вещами.

— Я тебя услышал.

— Отлично, тогда спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Дверь захлопнулась также, как захлопнулись мои веки, когда я дополз до родимой кровати.

_ _ _

Тьма, непроглядная и неосязаемая тьма окружала меня. Чувствуя под ногами твёрдую почву, я брёл в ней, не останавливаясь, пока со стороны не послышались странные прерывистые завывания. Не похожие ни на жалобный плач, ни на болевые стоны, они пробирали до мурашек. Я замер в ожидании, и тут же завывания прекратились. В темноте раздались звуки быстрого перебирания ног. Сначала спереди, затем слева, и сразу же они передвинулись за спину. После, оттуда же я услышал протяжный вздох, смешанный с тонким стоном и каким-то жутким клёкотом, от которого сердце ушло в пятки.