C XI в. римский папа претендовал на регулирование всех наследственных отношений и завещаний, т. к. это «касалось спасения человеческой души»: «Каноническое право наследования явилось прямым вмешательством церкви в феодальные политические и экономические отношения. Светские власти оказали яростное сопротивление, особенно в отношении притязаний церкви на юрисдикцию в отношении [завещательных] отказов земельной собственности», – пишет Г. Берман [84] .

Применялся в Англии и составленный папой Григорием IX в 1234 г. новый сборник канонов, касавшихся, помимо прочего, церковных судов и их юрисдикции, судопроизводства, семейного и наследственного права. Эти правила были подтверждены и в последующих сборниках папских декреталий в 1298 и 1317 гг. А вот полный Свод канонического права (Corpus iuris canonici), созданный папой Григорием XIII в 1582 г., в Англии уже не применялся, т. к. был издан после отпадения Англии от католической церкви.

Однако к этой эпохе и канонические, и римско-правовые начала наследственного права были настолько выхолощены общим правом и усложнены инструментами справедливости (прежде всего пользованием – use, а затем трастом), что говорить о наследственном праве Англии только как о результате рецепции не приходится. Оно сложилось в результате взаимодействия и противоборства римского права наследования движимости с общим правом наследования недвижимости и со справедливостью. В итоге от Рима в нем остался ряд институтов, в т. ч. (что характерно) и некоторые исчезнувшие в самой Европе, а также весьма значительная в сравнении с другими частями права доля латинских терминов, которые и поныне в англо-американском наследственном праве применяются без перевода. Реликтом эпохи борьбы права движимости и недвижимости по сей день остается и терминология наследственного права: и поныне большинство терминов существует в двух ипостасях – только для недвижимого и только для движимого имущества. Даже само завещание именуется по-разному: термин will применяется только как завещание недвижимости, а testament – как завещание движимого имущества, завещатель недвижимости именуется devisor, а завещатель движимости – testator. Впрочем, в США в отличие от Англии этих правил жестко не придерживаются.

Подтверждение этих выводов мы находим и у английских ученых: конкуренция в правотворчестве светских властей и церкви, конкуренция общего и канонического (читай – римского) права, под омофором которого долгое время развивалось наследственное право, привели к тому, что «вся дальнейшая история английского права – это воистину повесть о борьбе между правом недвижимости и правом движимости» [85] , хотя, надо заметить, итогом средневековой рецепции римского права стало придание феодальному имению многих черт римского права собственности (dominium).

В феодальной Англии не существовало единой системы наследования: переход прав на недвижимость определялся одними правилами, а на личную собственность – другими. «Недвижимость вообще не могла быть завещана наследодателем, а наследовалась исключительно по закону, тогда как движимость можно было завещать. Но опять же с ограничениями, свойственными римскому праву. Так, при наличии пережившей жены и детей завещать можно было лишь треть движимого имущества. Запреты же завещать движимое имущество вообще перестали применяться на практике задолго до этого, кроме как в нескольких местах, где они выжили в качестве обычаев, но и там были отменены в 1837 г. Законом о завещаниях (The Wills Act of 1837)» [86] .

В норманнскую эпоху (1066–1485) наследственное право определялось интересами охраны феодальных держаний (tenementum). По определению Е. В. Гутновой, это обычное в средневековой Европе обозначение условного земельного владения, за которое его владелец – держатель – должен был выполнять какие-либо повинности или уплачивать денежную ренту в пользу вышестоящего феодала – собственника этой земли. Термин этот в Англии XII–XV вв. применялся и к привилегированным военным держаниям, и к землям, которые находились в пользовании крепостных крестьян-вилланов, хотя за этим общим обозначением скрывались в действительности совершенно различные социальные взаимоотношения [87] .

Английское право той эпохи по меткому выражению Н. П. Дмитревского «являлось не столько «правом страны», сколько «правом земли»: земельные отношения налагали свой отпечаток на все прочие отрасли права – сделки, наследование, семейные отношения определялись потребностями и интересами феодалов-землевладельцев. Сложность и запутанность средневекового английского права обу-словлена именно сложностью и запутанностью господствовавших в нем правоотношений феодальной земельной собственности. В то же время на земельном праве отразились и некоторые особенности развития феодализма в Англии, где частично сохранились свободные землевладельцы и где с эпохи завоевания Англии нормандцами королевская власть была относительно сильнее, чем на континенте, и опиралась на верхушку этих землевладельцев и на рыцарей в борьбе с крупными феодалами-баронами» [88] .

Согласно доктрине tenures «все землевладельцы – крупные и мелкие, духовные и светские, нормандцы и англосаксы – держали землю в конечном счете от короля. Он был верховным собственником всей земли в Англии и сюзереном всех держателей, от кого бы непосредственно они не получали свои feoffee» [89] . Вильгельм I захватил при завоевании себе лично пятую часть земель Англии и раздал ее своим вассалам – головным держателям, которые в свою очередь передавали часть земли средним лордам и баронам. Вокруг их поместий – мэноров группировались более мелкие держатели, получившие земли уже от них с «принадлежностями» – обязанностями и ограничениями в пользу лорда. Их характер предопределял юридическое значение самого держания – объем и продолжительность прав на землю.

Самым широким из свободных держаний был простой феод (fee simple), близкий к полной собственности, а остальные держания были возвратными: пожизненными или временными с возвратом лорду при смерти самого держателя, отсутствии прямых наследников и т. д. Если на свободных держателях лежали определенные повинности (рыцарская служба, щитовой сбор и сокаж (зависимое владение) в виде денежной ренты), то повинности несвободных не были точно определены, а сами они не пользовались защитой королевских судов – все их земельные притязания и споры рассматривались мэнориальным судом на основе местных обычаев. Общее право тогда регулировало лишь отношения свободного держания, и только в XV в. суды справедливости начали защищать вилланские держания, опираясь на мэнориальные обычаи [90] .