Я ждал Ларису на скамейке. Напротив меня останавливались и катили дальше трамваи. Вдруг на остановке среди ровной и спокойной цветовой гаммы пассажиров появилось яркое пятно. С передней площадки прицепного вагона среди прочих пассажиров сошел мужчина в широченном чесучовом костюме, в соломенной шляпе. Он был фиолетового цвета!

Я быстро подошел к нему и резко спросил:

– Извините, ваша совесть чиста?

– Нет, - ничуть не удивившись вопросу, коротко сказал он, придерживая от порывов ветра свою шляпу.
– Нечиста. Это точно.

– Почему? Можете сказать?

– Вот как!..
– Попытался он сдвинуть на затылок свою соломенную шляпу.
– Первый раз в жизни - и попался. Извините, товарищ контролер! Вот первый раз надел новый костюм - и оказался без копейки. Забыл взять деньги и, пока по карманам искал, "зайцем" две остановки и проехал. Вот и решил до третьей, хоть и тяжеловато, пешком дойти. А как вы догадались?

– По выражению лица...

– Извините, а где это вас так... побили? И как так можно: по лицу?.. с болью в голосе проговорил он.

– На службе... В бункер упал, - промямлил я.

– Надо бы поосторожней, - сморщился он.
– Так нельзя!..

Я вернулся к скамейке и сел. Мне было стыдно, как-то очень неприятно. Вот тебе и контролер.

Ветер все усиливался. Дул порывами. Серые тучи разлетались. Солнце то пряталось, то выходило из-за туч, ярко все освещая.

Сияя золотисто-лимонным пламенем, пришла подгоняемая ветром Лариса.

– Здравствуй, опечаленный адмирал!
– с веселыми искорками в голосе, насмешливо проговорила она.
– Скажи, будет ли буря?

– Привет, - печально ответил я.
– Буря будет обязательно.

Она села рядом со мной.

– Ну что загоревал? Корабли разметало по морю? А?..

Наверно, только что читала книгу. Она постоянно играла какую-нибудь роль - или тех героинь, о которых только что вычитала в книжке, или копировала знакомых женщин.

– Ну наплакался?

Я выпрямился, откинулся к спинке скамейки.

– Ой, ужас! Побит?.. Синяки... И какие это дети отколошматили тебя?..

– Дети?..
– вдруг вспылил я и, не задумываясь, сказал: - Лариса, твой дядя Ниготков, очевидно, вор!

– Очевидно?..
– сердито спросила она.
– А для нас это не очевидно! И с чего ты это взял? Я запрещаю тебе так говорить о нем!

– Ниготков ворует мед! Лариса, а вашей семье Демид Велимирович мед приносил?

– Да, приносил! И я его ела. Ворованное такое сладкое!
– съязвила она.

– Когда приносил?

– В прошлом году! Все?

– Мед был ворованный...

– Какой ужас... Значит, мы опозорены? Ах, Костя, что мы должны сделать? Я сейчас же пойду и все расскажу маме.

– Сколько он вам меду привозил?

– Две банки. Но ведь мы же не знали, что он его украл!

– Банки большие были?

– Да, - кивнула она.
– Трехлитровые.

– Ну, это ерунда!..

– Правда, Костя?
– улыбнулась она.

– Конечно. Вот сегодня они хотят похитить с пасеки побольше...

– Сколько?

– Черт знает... Может, несколько тонн.

– Какой кошмар! И это Демид Велимирович!.. А нам сказал, что мед от бабки Анисьи, от его матери.

– А где она живет?
– спросил я.

– В деревне Подлунной. Это километрах в трех-четырех от станции Остинки...

– Остинка?!.. А, знакомая станция!
– почти что злорадно воскликнул я. Все складывается как нельзя лучше. Вот оно что, оказывается!.. Вот оно что!!

– Там и пасека есть, - продолжала Лариса.
– Подлунная на этом берегу, а пасека на другом...

Я достал сигареты, закурил.

– Ты бы лучше не курил!
– после молчания сказала Лариса.

– Почему?

– Ну потому что не умеешь.

– Ты знаешь, - сказал я, - хочу я Ниготкова сам за руки схватить. А то все думают - я к нему придираюсь... Это ведь его друзья так меня разукрасили.

– Ах, вот оно что!
– она кулачком стукнула себя по колену.
– Ну Ниготков!..

– Лариса, поедем в эту самую Подлунную. Сейчас же, - решительно сказал я, поднимаясь со скамьи.

– Зачем это?.. Да и поздно ведь, Костя.

– Ерунда! До Остинки на электричке - полчаса. Поезжай сейчас же домой. Возьми какую-нибудь пустую банку с авоськой. Поедем в гости к бабушке Анисье. Вроде бы за медом. Может быть, вначале ты одна к ней зайдешь. Там увидим... Посмотрим, что там делается.