– Вот же… – привычно возмущаются сапоги. – Уже и лишнего не ляпнуть, без оглядки за свою жизнь!

– Вам-то чем быть недовольными? – удивляюсь я. – Вы даже когда существовали шкурой живого кабана, были безгласными. Если бы не купель в пасти болотной твари…

– Раз обретя свободу выражать свои мысли, отныне не представляем себе иной участи! – гордо заявляют сапоги.

– Ну, так и разговаривайте… Когда это безопасно, то есть – когда никто не слышит.

– А смысл? Если никто не слышит. Речь дана для коммуникации, а не чтобы пустоту сотрясать.

– Харе, или продам вас нафиг!

– Ха-ха-ха! – хохочут сапоги, – Да как ты нас продашь?! Стоит нам только слово сказать покупателю…

– Ну, тогда оставлю в глухом лесу. Во избежание…

От такой угрозы сапоги примолкают.

– Дара, где искать гребень? – спрашиваю у принцессы.

– Там же, где и Мару. Но где она сейчас, я не знаю.

– А с чего нам, тогда, лучше начать поиски? В городе есть люди, оставшиеся верными королю?

– Не знаю. – Пожимает плечами принцесса. – Я уже с полгода там не была.

Вот же… Задача с поиском гребня с каждой минутой усложняется неимоверно…

Когда до столицы остаётся едва ли конный переход, какой-то невзрачный пешеход роняет походя:

– Не рекомендую столь ярко выраженным брюнетам появляться в городе.

Я осаживаю Сивого.

– Это ещё почему?

Прохожий тоже останавливается и начинает мрачно вещать:

– И масти цвет укажет нам

На замыслов коварный план.

Чей день весь злобой поглощен,

Во век не будет он прощен.

Он мир окрасил в черный цвет,

У будущего… Жизни – нет!

– Чего? – не могу скрыть удивления.

– Это вещают все глашатаи по всем площадям Уникорнии. А у вас ещё и осёл той же подозрительной масти, что и его седок. Неужели, Пиф?

Вот же… Законспирировались, называется!

– Вы, я вижу, достойный человек. Не подскажите, что сейчас творится в городе?

Достойный человек переводит полный невысказанных подозрений взгляд с принцессы на меня.

– Ничего хорошего. И без должного основания я бы туда не советовал соваться.

– А что так? – спрашивает принцесса, – Это же был прекрасный город.

– В том-то и дело, что был…

И больше не произнося ни слова, достойный человек поспешно уходит. Может быть, узнаёт в побитом парне на вороном осле перекрашенную принцессу.

– Требуется остановка, чтобы сменить масть, – командую я. – Если уж какой-то прохожий мимоходом всё понял, тайники Ани срисуют нас в семь секунд.

Деревня, в которую мы заворачиваем сменить масть, совсем небольшая – от силы, домов двадцать. И я благоразумно стучу в дом на самом краю, чтобы в случае тревоги скрыться в начинающемся за хилой оградой лесу.

Из открывшейся двери появляется лохматая голова пожилого крестьянина.

– Чего ещё? – Многочисленные подозрения в его глазах не может скрыть даже хитрый прищур.

– Нам бы переночевать. Мы заплатим, – пытаюсь убедить его, что мы порядочные путешественники.

– Иди мимо, – зло отвечает голова и пытается скрыться.

– Очень просим! – мне на помощь, уломать грубого крестьянина на приём нежданных гостей, приходит Дариада.

У лохматой головы, стоит ей увидеть принцессу, отвисает челюсть.

– Ваше Высочество? Вы что тут делаете?

Дариада некоторое время всматривается в крестьянина и затем восклицает:

– Мажордом!?

– Кто? – поражается на заднем плане осёл и пытается просунуть голову поближе к хозяину дома.

– Пиф!? – Такое впечатление, что крестьянина вот-вот хватит апоплексический удар…

– Алонсо?

Когда первоначальный шок у всех проходит, кестьянин-мажордом, предусмотрительно стрельнув глазами вдоль пустынной улицы, запускает нас в дом.

– Не ожидал вас здесь увидеть, Ваше Высочество… – удивляется Алонсо. – В деревне! В таком виде!

Конец ознакомительного фрагмента.