Сначала я, конечно, попытался огнецветы через безрукавку взять, и сейчас в ней красовались две прожжённые дыры. Ткань у сумки, выданной десятником, оказалась огнеупорной, но для шелкопрядов соседство с цветками было бы смертельно.

Проверил я это на одной гусенице, и теперь у меня потенциально было на один золотой меньше. Впрочем, и палёным шелкопрядом Кутень перекусил с удовольствием.

Потом я наловчился использовать бросский огонь, направляя его жар в ладони. Так вроде меньше жгло, но цветы реагировали, словно получали подпитку, начиная расцветать ещё ярче. И, соответственно, раскаляться ещё сильнее…

Так я и тащился вперёд, чувствуя себя огромным, тупым и беспомощным варваром, который не может решить простейшую задачку по магии. Тут ещё был один вопрос — а зачем я их взял, эти цветы, если уже знаю, что десятник Агап меня обманет?

Вся надежда, что в учебнике по огненной магии найду какую-нибудь зацепку.

Когда сапоги уже хлюпают ледяной водой, а руки при этом горят от жара, не только разум, но организм сходит с ума. Поэтому неудивительно, что голос впереди стал для меня неожиданностью:

— Эй, Евсей, это ты?!

Я замер, когда из-за поворота пещеры появились две фигуры в послушнических робах. У обоих в руках были посохи, как и у меня — у одного из них такой же, воздушный, а вот у другого по навершию кружились всполохи огня.

— Яриуса гарь! Ты глянь, он огнецвет нашёл. Охренеть!

— Да это не Евсей, это этот же, как его… блин, забыл имя…

— Лучевиец? Эй, моя твоя говорить, отдать мне цветок! Я есть огневик!

Моего лица за мягким сиянием букета ещё не увидели, и я понял, что у меня всего пара секунд, чтобы это использовать. Один даже шагнул вперёд, протягивая руку, и я с улыбкой будто бы уже собрался отдать…

Как же хорошо, когда вокруг темнота. На всякий случай рукой, в которой был зажат посох, я стянул наплечную сумку, прикрывая ей своё лицо.

— Погоди, Илья, это, кажется… — начал было первый.

Словно матёрый бычара, я рванул вперёд, врезаясь головой в грудь послушнику. Тот даже ничего не понял, до последнего желая взять цветок… и с удивлённым лицом, отрубаясь уже в воздухе, полетел в своего напарника.

Второй был недалёкого ума, но с хорошей реакцией — он моментально выстрелил из посоха воздушной магией, причём попал точно в спину первому. Сложение двух векторов сил привело к тому, что тело летящего, с жутким хрустом перекрутившись в узел, рухнуло в воду между нами…

Всю пещеру заполнило треском и густым паром — это зашипел огненный посох, упавший в воду. Воздушник, недолго думая, выстрелил ещё, и я сделал то же самое, подняв свой посох. Два вихря встретились посреди облака пара, подняв ветер по пещере…

И ещё один выстрел в мою сторону, я бросил сумку и едва успел бухнуться в воду, как смертельный вихрь прошёлся точно над головой. Но мне было сложнее — все свои акробатические навыки я потратил на то, чтоб цветы в кулаке не намочило, да при этом ещё надо вытянуть другую руку с посохом, и дунуть, и выстрелить…

Раздался треск, короткий вскрик:

— Моча ты упырева!!!

Неужели попал?!

Я тут же подобрал ноги и, оттолкнувшись локтями, отскочил к стене за низкий каменный выступ, плюхнулся задницей в воду. В клубящихся парах мне почудилось движение, и следующий заряд воздуха ушёл туда.

Вихрь долетел, снова разгоняя поднимающийся пар, и воткнулся в каменную стену пещеры, выбив пару крупных обломков. Дыра, прочищенная в тумане, стала сразу затягиваться, но я успел разглядеть, как спина послушника исчезла за поворотом.

— Эй! — вырвалось у меня.

Умник даже не стал сражаться, а побежал сразу предупредить остальных… Что-то он не испытывал явного удовольствия от нашей перестрелки. А ведь у меня в планах было его лишь ранить, а потом допросить.

Со стороны, наверное, варвар с букетиком за укрытием выглядит нелепо. Но что-то враги не спешат за цветочками. Эх, точно надо было третий огнецвет найти, а то эти ничтожества что-то подозревают, видя чётное количество…

Расщелину мне в душу, как же я соскучился по настоящей магии. Незримая смерть, летающая в воздухе, и мощь вселенной, сосредоточенная в руках… а не это ваше тупое махалово дубинками.

Встав, я утробно, с лютой обидой зарычал, выпуская варварскую ярость наружу. Ух, смердящий свет, ненавижу, когда жалкие пешки врага наделены мозгами! Гораздо лучше, если они просто бросаются вперёд и погибают.

Я глянул на свой воздушный посох и отбросил его. Всё, пустой, все побрякушки сломаны. Недолго длилась мощь вселенной, сосредоточенная в моих руках.

На полу громко щёлкнуло, и новая порция кипящего пара стала заполнять низкие своды пещеры. Повинуясь интуиции, я пробежался по уже горячей воде и поднял из неё огненный посох.