Проснулся я через десять минут. За это время Питэр успел проделать большую работу. Следопыт забрал наше оружие, а меня, Дору и Грегора связал крепкой веревкой. Наши руки он связал за спиной. Против слабых магов это был вполне действующий способ. Трудно в таком положении создать Огненный Шар или любое другое заклятие. Кроме рук Питэр связал еще и ноги, полностью лишив нас возможности двигаться.

Я развеял действие сонного зелья и мои товарищи по несчастью тут же проснулись. Они стали резко дрыгаться, не понимая что происходит.

— Какого демона, — воскликнул Грегор, тщетно пытаясь разорвать верёвки.

— Что происходит, Питэр? — гневно спросила Дора, пытаясь сесть на задницу.

— Он подлил сонного зелья нам в чай, — спокойно пояснил я.

Питэр пренебрежительно хмыкнул, глядя на меня.

— А ты догадливый, — сказал он, — только не пойму, чего вы так рано проснулись, неужели мне подсунули бракованное зелье?

— Немедленно развяжи меня! — истерично крикнула Дора.

— Или хотя бы объясни, что происходит? — более спокойно попросил Грегор.

— Тихо, тихо, — зло улыбнулся Питэр, — сейчас стемнеет и вы сами всё поймете.

— Он собирается скормить нас Деймосу, — снова спокойно пояснил я.

Дора и Грегор испугано уставились на Питэра.

— Зачем? — с ужасом прошептала Дора.

— А у меня с ним договор, — серьёзно пояснил следопыт, — привожу ему на прокорм разных неудачников вроде вас.

— Подожди, а тебе какая выгода? — удивился Грегор, — что это существо может дать взамен, богатство?

— Зря иронизируешь, именно богатство и положение в обществе, — ответил Питэр.

— Но как? — удивилась Дора, которая слегка успокоилась.

Следопыт сел на своё место, задумчиво подпёр рукой подбородок, презрительно посмотрел на нас и стал рассказывать:

— Я незаконнорожденный сын самого крупного латифундиста в этих краях. Моя семья очень богата и владеет огромными землями. Только мне за всю жизнь не досталось и медной монетки. Всё что я получил это презрение. Призрение за то, что сделал не я, а совершил мой отец.

Питер резко вскочил на ноги и указал на башню:

— Когда Деймос станет достаточно сильным, он убьёт моего отца и его выродков, а я получу всё наследство и займу достойное положение в обществе.

Потом он посмотрел на нас и плотоядно облизнулся.

— Сегодня у моего хозяина будет настоящее пиршество, — кровожадно сказал Питэр, — три мага: светлый, тёмный и стихийный, он будет очень доволен.

Вот теперь и я был слегка удивлён.

— Подожди, — сказал я, — у вас вроде как равноправная сделка, ты ему людей приводишь, а он тебе поможет получить наследство, так ведь?

— Ну, так, — подозрительно уставился на меня предатель.

— А почему ты его называешь хозяином? — спросил я.

Питэр удивлённо заморгал, потом нахмурился и грубо ответил:

— Да какая разница, как я его называю, тебе то какое дело?

— Эта тварь засрала твои мозги, — спокойно пояснил я ему, — и она не собирается выполнять свою часть сделки.

— Это еще почему? — спросил Питэр.

— А ты вспомни, какое пророчество дали Грегору. Можешь его достать из сумки и прочитать, если забыл, — продолжал спокойно говорить я, — там написано: «Если пойдёте без тёмного мага, то все погибните».

Питэр замолчал. А я продолжил говорить:

— Написано все, а значит и ты тоже должен погибнуть. Эта тварь прикончит тебя, чхать хотела она на ваш договор.

Следопыт задумался, а потом не очень уверенно возразил:

— Чушь собачья, я не верю в это пророчество.

— Ну так подумай вот о чём, — продолжал объяснять я, — когда погибнет самый крупный латифундист в этих краях, а в след за ним и его семья, все просто встанут на уши, и первым делом арестуют тебя, как главного подозреваемого. Ведь именно тебе больше всего выгодна их смерть. А даже если у тебя будет стопроцентное алиби, тебе всё равно дадут выпить зелье Правды.

Я сделал маленькую паузу, чтобы Питэр это осознал и продолжил:

— Тогда ты всё расскажешь, и про своего хозяина, и о том, где он живет, и тогда настанет ему трындец. В отличие от тебя, он это прекрасно понимает и собирается убить тебя сейчас, а не твою семью потом.

Питэр начал метаться по нашему лагерю туда-сюда, а мы все напряженно смотрели за его раздумьями. Все кроме меня, я то знал что ничем не рискую. Когда мне надоело смотреть за метаниями следопыта, я решил поторопить его: