Стоило мне решить все вопросы с орками, как ко мне подбежал один из посыльных мальчишек, с новостью о том, что моя пленница очнулась и сейчас буянит, требуя к себе уважения и прочих глупостей, видимо она так и не поняла, где находится. Поэтому дав приказ готовиться к сворачиванию лагеря, сегодня наше войско переедет под стены города, я направился к дожидавшейся меня пленнице, ведь она, как член Талмора, может знать, чем именно отравили Изабеллу. Уже на подходе к палатке мне было отчётливо слышно высокий голос с истеричными нотками, и чем ближе я подходил, тем отчётливей слышал. Откинув полог, предо мной предстала забавная картина, хрупкая альтмерка, закованная в антимагические кандалы и дополнительно зафиксированная простой верёвкой, орала на стоящего над ней с каменным лицом орка, который кажется, не обращал внимание на её вопли. Увидев меня, орк ударил кулаком по нагруднику и вышел, оставив нас наедине.

— А ты кто, очередное грязное животное, которое не понимает своё место в этом мире? Как только сюда вернётся мой отец, я лично буду пытать тебя и твоих дружков!

— Забавно, но тему пыток ты начала сама, — эльфийка бросила на меня прожигающий взгляд, но всё же временно перестала орать, — так вот моя дорогая, у тебя есть выбор, или ты отвечаешь на мои вопросы мирно и добровольно, или так же отвечаешь на них, но чередуя ответы криками, но уже не возмущения, а боли, — растянув губы в максимально зверском оскале, я навис над ней.

— Ты думаешь, я тебя боюсь? Не смеши меня, норд, ты просто очередная шавка, не достойная дышать со мной одним воздухом, так что если ты прямо сейчас меня развяжешь, то так и быть, я позволю тебе убежать в свой промёрзший Скайрим! И чего ты ждёшь? Я же приказала тебе!

— Сначала выслушай мой вопрос, дорогуша, — в свой голос я добавил рычащие нотки, — какой дрянью вы снабдили засадные отряды?

— Ой, неужели кто-то из полу животных кое-как освоивших великое искусство ещё жив после «Слёз Памяти», как жаль, впрочем, дай угадаю, от них страдает кто-то из твоих близких? Бедненький норд, знай же противоядия от этого яда нет, но его можно снять заклинанием, которое совершенно случайно мне известно, ещё мне известно и другое заклинание, которое ускоряет действие яда в сотни раз. Как же мне поступить? А главное, как же поступить тебе?

— То есть как избавиться от этой дряни ты знаешь? — надо будет выписать её охраннику премию, выдержать такое на протяжении пары часов, и не прибить мелкую дрянь, это подвиг не меньший, чем лично возглавить атаку.

— Конечно я знаю, ой, судя по твоему выражению уродливого лица, ты сейчас размышляешь, как выбить из меня это заклинание и какая печаль, что я могу просто соврать тебе, и ты самолично убьёшь дорогого тебе человека. Какой ужас, какая ирония судьбы. А пока ты будешь убит горем, я нежно буду прожаривать тебя, ведь для создания заклинания требуется магия, если ты не в курсе, а эти милые украшения будут мне мешать, — она слегка звякнула антимагическими кандалами.

— Ты права, я мог бы начать тебе угрожать долгими и мучительными пытками, или отдать в пользование паре сотен орков, — после этого моего предложения она заметно вздрогнула, — но не так давно мною был убит один такой же высокомерный прыщ в такой же мантии. Калатар, сходи пожалуйста до моей палатки и принеси из неё зелёную шкатулку, она стоит на моём столе, — на мою просьбу один из орков, стоящих у входа, кивнул и удалился.

— Неужели тупой норд, смог раздобыть парочку артефактов своих будущих господ? И даже разобраться как их использовать? Браво, браво ты только что вырос с обычного раба до моего личного раба, который будет достоин носить за мной тяжести…

Эльфийка продолжала распинаться, пытаясь вывести меня из себя, однако в руках у меня удавалось держать себя во многом благодаря предвкушению. Ведь посыльный отправился не просто за шкатулкой, а за шкатулкой, в которой хранились те самые рабские ошейники, которые были мной захвачены при снятии осады с крепости Осколок. Причём, уже достаточно давно, Изабелла смогла разобраться в том, как они работают, принцип оказался до ужаса прост: при надевании ошейника, он создавал ментальный конструкт, который не только брал контроль над телом раба, но и получал полный доступ как к его базовым рефлексам, так и ко всей памяти. Оригинальная личность при этом как бы запиралась, при этом оставаясь свидетелем всех действий неподконтрольного ей тела, что должно было вызывать дополнительное удовольствие у хозяина ошейника, ведь такой тип рабства в основном применялся к захваченным плен врагам, которых было сложно контролировать обычными методами. Исследование ошейников заключалось не только в теоретических изысканиях, но и сопровождалось практическими испытаниями, в качестве добровольцев выступали те самые пленные, которые томились в подземельях Осколка. Эффект был стопроцентный, но не стоило забывать, что разумный с достаточно сильной волей может частично сопротивляться воздействию ошейника, но только в длительной перспективе.

Возвращение орка с непримечательной шкатулкой в руках сопровождалось очередным потоком оскорблений, на которое мы оба почти никак не отреагировали. Впрочем, стоило мне открыть крышку и аккуратно взять в руки ажурное украшение с множеством драгоценных камней, как альтмерка замолчала. Выражение её лица стало мне лучшей наградой за все те слова, которые она успела наговорить, орки охранники так же оценили изменения, и, судя по их предвкушающим улыбкам, готовились насладиться представлением.

— Что такое, моя дорогая, неужели ты не рада будешь получить от меня такое великолепное украшение для своей милой шейки? — я, держа в руках рабский ошейник, начал к ней приближаться, — посмотри, сколько здесь каменьев, какое прекрасное плетение. Воистину ожерелье достойное королевы!

— Нет, не надо…. Простите меня господин! Что угодно, только не это! — эльфийка в панике билась в своих путах, — Я сделаю всё что вы прикажите, только не это!

— Смотрите-ка, парни, она оказывается умеет не только кричать и умолять, — орки на мою фразу засмеялись, — правильно говорят, все женщины падки на украшения.