Вернувшись в шатёр вместе с казначеем, я принялся за работу, требовалось не только подготовить послание барону Линдмару, но и разобраться с компенсацией родственникам погибших, а также ознакомиться с полным отчётом о захваченных трофеях. На бюрократию было потрачено трое суток, причём для борьбы с ней пришлось привлекать Лирис, Джанессу и ещё несколько грамотных из данмеров. С трофеями ситуация была не менее сложная, их накопилось слишком много, и теперь, даже для их перевозки требовалось задействовать более сорока телег. Немного подумав над картой, мною было принято решение отправить Громаша для налаживания контактов с живущими неподалёку орками, которым можно будет сбыть хотя бы часть доспехов и оружия. Старый друг не хотел никуда ехать, но после недолгих уговоров всё же согласился, захвати с собой остатки своего отряда.

Следующие несколько недель прошли размеренно, раненые понемногу возвращались в строй, быт в лагере перестроился с учётом меньшего количества людей, а таран, который всё также стоял незаконченным, был наконец закончен. Вернувшиеся посланники от барона Линдмара принесли новость, что наш командующий был серьёзно ранен во время одного из штурмов и именно поэтому не мог ответить на наше послание, но ознакомившись с моим письмом пообещал не только прислать подкрепление, но и написать о моей победе графу Крейну.

Возвращение Громаша было триумфальным, так как вернулся он не просто ни один, а в сопровождении двухсот орков, которые тут же выразили желание присоединиться ко мне. Оказывается, в последнем бою я откусил голову хорошего друга мятежного графа, который возглавлял огромное количество рейдов на территории Орсиниума и имел славу маньяка и убийцы. Двести орков и орчанок были отличным пополнением, и из них тут же сформировали две полнокровные роты, экипировали и начали учить действовать в строю. В последующем к моему лагерю вышло ещё несколько групп зеленокожих, которых распределили между новыми ротами и личном отрядом Громаша.

Из серых будней и размышления о том, мог бы я поступить иначе, чтобы минимизировать потери, меня вырвала новость, что Изабелла закончила с ритуалом, и пора готовиться к штурму крепости. Немного раздувшаяся от гордости Тарн, продемонстрировала сложный рисунок, в центре которого лежал двухсоткилограммовый булыжник. Демонстрация прошла выше всяких похвал: пара слов, лёгкое свечение, и вот уже двести килограмм каменного монолита устремилось в сторону осаждаемого замка. Снаряд угодил точно в надвратную башню, снося все деревянные постройки на ней и разбрасывая каменные блоки по внутреннему двору. Пусть первоначальная идея создать магическую катапульту превратилась в первую магическую пушку, но я не расстраивался так даже лучше.

Подхватив под руки и немного покружив визжащую девушку, я чмокнул её в щёку и поблагодарил за проделанную работу. Пунцовая Тарн старалась приуменьшить свои заслуги, но остальные маги чётко сказали, что без её гения они бы не смогли вообще ничего сделать на этом поприще. Так как ритуальный рисунок был готов, а запас камней был заранее подготовлен, то маги начали обстрел. Каждые несколько минут, требуемых чтобы дотащить новый снаряд до точки запуска, в замок летели каменные шары, разрушая всё на своём пути. За сутки обстрела были полностью снесены угловые башни, в донжоне зияло несколько внушительных отверстий, а ворота представляли собой груду щепы с погнутой металлической решёткой за ними, которая была готова развалиться в любой момент.

Пребывая в хорошем расположении духа, я предложил гарнизону сдаться и присягнуть на верность законной герцогине, на что получил очередной отказ, поэтому обстрел возобновился. На следующее утро в осадный лагерь прибыла делегация под белым флагом, возглавлял её простоватого вида мужик, представившийся сержантом Туком, немного робея, он сказал, что гарнизон готов сдаться. Как выяснилось позже, простые солдаты, понимая, что после окончательного разрушения ворот и стен их ждёт только смерть, подняли восстание и перебили верную часть гарнизона. Сам барон и его семья оказались мертвы, жена и дети погибли при обстреле, а самого барона убили при бунте. Намекнув сержанту, что будет лучше, если официальной версией станет смерть благородного семейства от камней, чем от взбунтовавшейся солдатни, я увидел в его глазах понимание.

В самом замке была подвергнута разорению казна и оружейная, а также конюшня, в которой оказалось полусотня отличных скакунов, что позволило не только восполнить численность всадников под началом Калинда, но и пересадить на лошадей часть лучников Джанессы. Отсыпав немного золотишка людям сержанта Тука, я отправил сообщение командующему, что крепость Громкий Вой перешла под мой контроль.

Следующий месяц вновь прошёл в ожидании обещанного подкрепления и новых приказов, которые всё никак не поступали. Это время было потрачено не только на тренировки новых рекрутов, но и на восстановление изрядно порушенной крепости. В первую очередь были восстановлены ворота, за ними пришла очередь башен и только трещины в стенах никак не заделывались, по причине того, что никто просто не знал, как их ремонтировать.

В это же время всадники Калинда начали совершать глубокие разведывательные рейды вглубь территории врага, собирая информацию о происходящем на фронте. И новости были в целом не самыми плохими для нас: мятежный граф на своей шкуре ощутил все прелести войны на два фронта, так как герцогиня, а скорее её отец, всё же смогли договориться с правителем Орсиниума и теперь мятежник был вынужден направлять свои войска не только на снятие осад с замков, но и для отражения набегов орков, которые малыми группами беспокоили его тылы. По слухам, это только начало, так как к середине лета король орков обещал закончить сбор полноценного войска и ударить всей мощью своих владений. Однако мятежники всё ещё держался, не только за счёт мобилизации всех мужчин и женщин способных держать оружие, но и небольших подкреплений, которые ему присылал владыка Белых Небес.