— Хватит, — сказал он тихо. — Дальше я повезу старую женщину, а Ким понесет зеркало. Остальные ждут нас здесь.

— Почему? — спросил глава империи, хотя с облегчением сменил ношу, всё-таки нести волшебное зеркало гораздо легче, чем катить коляску со старухой.

— Нас слишком много, из-за этого шумно, — пояснил медиум и толкнул коляску.

— Если к полуночи не вернемся — отправляйтесь за нами, — дал последнее наставление Ким Хемхает и отправился следом за Туйеном.

Вечер приближался незаметно, обволакивая загадочной, но вместе с тем и уютной атмосферой. Лонгвей опять сорвал чуть ли не все луговые цветы и преподнес их Насте. Она взяла в руки огромную охапку и скромно поблагодарила, подумав, что неплохо бы их высушить, а зимой заваривать вкусный и полезный чай. А чего добру пропадать, раз уж кое-то не знает меры и не бережет дары матушки-природы.

— Наверное, нам пора возвращаться, — сказала Анастасия, почувствовав прохладный свежий ветерок на голых плечах.

— Прошу тебя, еще немного. Для меня каждая минута с тобой — наслаждение, а вернемся в деревню и ты снова уйдешь. Я буду смотреть издалека на твои окна и мечтать, что когда-нибудь ты пригласишь меня войти.

Настя прочистила горло, двояко ощущая себя: его поведение пугало до жути и в то же время умиляло. Что поделаешь, всё это зеркальные чары. Она грустно вздохнула, возможно именно сейчас Ким Хемхает и медиум отыщут ведьму, снимут ворожбу. Хотя верилось в это слабо, столько лет прошло и вероятнее всего прабабка Дуня права, сказав, что та “поди ужо и сдохла”.

— О чём думает самая прекрасная женщина на свете? — с улыбкой спросил Лонг и подошел слишком близко.

Анастасия встрепенулась, понимая, что позволяет ему нарушать личные границы и если так и дальше пойдет, то неизвестно чем закончится этот вечер. Она рассудительно сделала шаг назад и сказала:

— Думаю о том, что как только чары разрушаться вся твоя любовь пропадет и следа не останется. А возможно ты даже меня возненавидишь, за то, что приворожила против твоей воли.

Лонгвей посмотрел на нее, как на несмышленого ребенка и шагнул вперед.

— Глупости, я люблю тебя и это навсегда. Я счастлив и хочу сделать тебя счастливой. Ради тебя Настин разобьюсь на мелкие кусочки, прикажи и звезду с неба достану. Всё, что хочешь! Я твой раб!

Он опустился на колени и едва коснулся губами краешка ее сарафана. Настя отскочила от него, как ошпаренная.

Лонг медленно поднялся и приблизив лицо, прошептал:

— Могу я тебя поцеловать?

Влюбленные глаза гипнотизировали, а губы притягивали, как магнитом. В его расширенных зрачках, Настя видела свое отражение, там она была прекрасна и любима. Он покорно ждал ответа, секунды тянулись бесконечно долго, дыхание замерло в груди.

— Да…, — выдохнула Настя и разомкнула губы.

Рогатый месяц приобрел отчетливые очертания, белея на потемневшем синем небе, сумерки медленно сменялись ночью и веяло отовсюду тайной. В каждом уголке бурлила жизнь, в каждой травинке и капельке. Природа и ночь делают человека свободнее, разрешая на миг окунуться в первоначальное состояние, поддаться чувствам и стать их заложником.

Горячие руки Лонгвея жадно блуждали по телу прекрасной нимфы, открывая для себя всё больше нового. Он опрокинул Настю на траву и неистово целовал каждый миллиметр ее тела.

“Не хочу больше просыпаться”, — повторяла мысленно Анастасия, позволяя его рукам трогать и ласкать, где вздумается, ощущая приятную негу внизу живота.

Лонг стянул сарафан с ее тонких плеч и облизываясь, не в себе от желания, прошептал:

— Можно я тебя съем?

Словно щелчок в голове сработал и Настя сначала опешила, не послышалось ли утробное рычание? Затем сиреневый туман в голове рассеялся и горящие от страсти глаза привороженного, вместо наслаждения, нагоняли дикий страх и ужас.

— Стоп, хватит! — поправив платье, приказала она дрожащим голосом и быстро поднялась на ноги.

— Что случилось, любовь моя? — не поднимаясь с колен, спросил Лонгвей.

Анастасия попятилась назад и чтобы успокоить разбушевавшиеся нервы, несколько раз глубоко вздохнула и выдохнула через рот.

— Прости меня, я не хотел тебя напугать, — Лонг в долю секунды оказался рядом, но прикасаться без разрешения, как и прежде не смел.

— Я устала и хочу домой, — сдерживая слезы, произнесла Настя.

— Я отнесу тебя на руках, моя богиня Настин!

Не успела она крикнуть “нет”, он схватил ее на руки и понес через поле.

— Немедленно отпусти меня!

Привороженный не спешил выполнять приказание.

— Ты устала, — и побежал с ней, словно с куклой через поле.

— Лонг, я хочу идти сама! — отчеканила каждое слово Анастасия.

И лишь после этого Лонгвей послушно оставил ее в покое и позволил идти собственными ногами.

Ночь обволакивала всё сильнее, стирала грани между мирами, пугала загадками и темнотой. Настя знала, что привороженный идет совсем рядом и касается дыханием плеча и в то же время, боялась обернуться, чтобы в очередной раз не поддаться гипнозу. Лонгвей это не робкий привороженный Вениамин Егорович или подкаблучник из районо. Этот мужчина также обладает даром привораживать женщин и совершенно смело можно предположить — скажи ему тогда “да”, съел бы и это не метафора.