Боже, что я пережила тогда и не передать! Но малодушно (ведь толком я ничего такого не увидела, чтобы закатывать скандал и выяснять отношения) не стала разбираться, сделав вид, что ничего не произошло. И только Тане я позвонила и, рыдая от обиды и бессилия, рассказала всё. Надо признаться, что во многом, и она повлияла на то, что я не стала учинять эти самые разборки. Она успокаивала меня и говорила что я полная идиотка, что Рома меня так любит что никакие там… «девицы с низкой социальной ответственностью» просто его внимание даже не обратят на себя. Что у нас вообще-то семья и ребёнок и это обязывает выключать эмоции и включать мозги. Рома тоже пытался меня успокоить: «Малыш, ты же надеюсь, не накрутила себя и не надумала всякой ерунды? Я люблю только тебя, и так всегда было, есть и будет». В общем, я себя тогда успокоила и даже поругала, что могла что-то такое в принципе предположить. И жизнь снова вошла в привычную колею. А тут мы ещё и в отпуск улетели семьёй.

Но очень скоро до меня стали доходить слухи, что у Ромы и этой девицы действительно «постельный режим». Причем крайне бурный. Она об этом раструбила чуть ли не всему офису, якобы по большому секрету, и смотрела на меня с таким превосходством, что даже противно становилось иногда. А несколько раз вообще попыталась явно нахамить. Но коллектив меня просто обожал, и потому был на моей стороне и ставил её на место. Не получила девочка вожделенного статуса «Королева и Царица» офиса «Час Суда». А как только информация о происходящем дошла до Ромы — с треском и скандалом вылетела вон.

Трудно сказать, как я тогда к этому относилась. С одной стороны мне стоило огромных моральных и душевных сил сдерживать слезы. Особенно когда Рома приходил домой с большой задержкой, ссылаясь на деловую встречу, и падал замертво. И, убирая его рубашку, я чувствовала аромат очень знакомых духов. Но и заговорить о происходящем мне тоже было дико страшно. Наверное, потому, что я слишком боялась услышать правду, а, вернее, того что услышав её должна буду принять поистине судьбоносное решение. Даже судьбоноснее переезда в Москву. Особенно остро я ощущала это, когда рядом были дети. Или когда видела, как они с Ромой общаются и как нуждаются в нём. Даже Дина его просто обожала, считала отцом и наш развод её бы просто раздавил. Я бы даже сказала — особенно её. С учётом того что один «развод» родителей она уже пережила. Уверена, что любая прошедшая через это женщина поймёт меня.

Тем более что, как я считала, мне кроме слухов ничего в доказательство и представить то особо нечего. И Рома тут же начнёт апеллировать именно этим. Огромное значение имело, вынуждена признаться, и общественное мнение. Я прекрасно понимала последствия наше развода и то, как он будет раздут в прессе. Как будет воспринят юридическим сообществом. Как начнут звонить, уговаривать, вразумлять. Как толпы журналистов будут караулить меня везде. Да и не только меня. Стоило мне это представить и мурашки начинали бегать по моей коже буквально толпами.

Но самым главным было то, что отношение Ромы ко мне оставалось неизменным. И это сбивала с толку больше всего. Ну, ведь когда у мужчины любовница, не будет же он так же хотеть свою жену и смотреть в её глаза с таким же обожанием. Не будет таким же ласковым, внимательным и заботливым как раньше.

И я упорно убеждала себя, что просто все придумала и всё это мне только кажется.

А когда муж выкинул ту девицу — успокоилась вообще окончательно.

— Ань, всё это только слухи, плод её больной фантазии. Ты же, надеюсь, понимаешь? Просто сам себе поражаюсь, как я мог принять её на работу и не увидел что это за человек. Впервые так ошибся. — Успокаивал он меня после очередной любовной ночи.

— Да я знаю, родной. — Страстно заверяла я в ответ считая себя дурой № 1 это несчастной планеты.

Рома облегчённо улыбнулся и обнял ещё сильнее.

— Я знаю, что ты у меня умница. Никогда, никогда, слышишь, не верь тому, кто хотя бы намекнет на подобное. Ты и наша семья для меня всё. Я очень тебя люблю.

— А я тебя.

Мы снова целовались, а по моим щекам катились не сдерживаемые слезы.

А потом меня ждала романтическая неделя в Париже вдвоём с Ромой, где я окончательно постаралась стереть из памяти всё случившееся.

И практически уже стерла полностью и забыла, но… Через семь месяцев нас пригласили на презентацию музыкального альбома одной начинающей «звезды», которой Рома помогал в составлении контракта с продюсером. Вернее продюсеру помогал составить кабальный контракт с бедным мальчиком, мечтающим о славе и сцене. Но ведь в таком деле главное как всё повернуть. А Аренин это умел просто виртуозно. Так как это был концерт, то была и яркая и сексапильная подтанцовка. На танцовщиц которой ни раз бросал взгляды и мой муж. Особенно на одну из них. Симпатичную блондинку с пухлыми губами с красной помадой, ресницами пышным веером и ногами до небес. Пару раз он кидал изумлённо-испуганный взгляд на меня и натужно улыбался, прижимая к себе. А через неделю он снова пришёл домой очень поздно и сослался на очередную через чур затянувшуюся деловую встречу…И так ещё три раза…

— О Боже, какие у нас волшебные запахи!

От грустных мыслей меня отвлёк поцелуй мужа в щеку и его же сильно прижимающие к себе руки. Я улыбнулась в ответ и, повернувшись, поцеловала его. Правда, уже в губы. Легким и нежным поцелуем. Ромка заурчал как довольный кот, и улыбка его стала ещё шире.

— Доброе утро, родной. — Поздоровалась я. — Садись за стол пока всё не остыло.

С неохотой, но он выполнил мою просьбу и направился к столу. Практически следом в кухню-гостиную влетел сонный, взлохмаченный и мало довольный Матвей Романович в пижаме с медведями, и с их собратом под мышкой.