— Ром, подожди, подожди…Защита… — Невероятным усилием воли и под действием остатков здравого смысла я попыталась остановить мужа от «вторжения».

— Что? Зай, так хочу тебя. — Казалось, до мужа смысл моих слов не дошел совершенно.

Мне даже пришлось сдвинуть ноги, чтобы он понял и остановился. Он же замычал что-то возмущательное и попытался их снова раздвинуть. Даже применил «тяжёлую артиллерию» в виде своих губ на моих. И я уже практически сдалась, но звук упавшего на ковер Роминого гаджета на минуту вернул меня в реальность.

— Презерватив, Ром. — Прошептала я, касаясь его шеи губами.

Муж чертыхнулся и, посмотрев затуманенным взглядом на упавший смартфон, потянулся к прикроватной тумбочке. А когда соединиться нам уже не могло помещать ничто — снова коснулся моих губ и резко вошел в меня, вызвав обоюдные стоны удовольствия.

Рома таранил меня своим членом, резко и размашисто входя и выходя буквально лишая меня чувств этим ритмом и заставляя стонами требовать завершить эти пытки резкими, глубокими и жёсткими толчками.

Я всей силой мышц обхватывала его член и обвивала ногами бедра. Изгибалась, стонала и прикусывала мочку уха мужа. Целовала, таранила языком его язык. Царапала спину и ягодицы.

Рома рычал, стонал, впечатывал с матрас ещё сильнее, но медлил, заставляя гореть как на костре.

— Пожалуйста. Рома, пожалуйста. — Уже буквально умоляла его я.

Но это же был непреклонный Аренин.

— Тугая. Блядь, даже после нескольких родов такая тугая. И горячая. С ума от тебя схожу. Моя, только моя.

— Любимый, не могу больше! Ромааа!

— Повтори, ещё раз повтори. Хочу слышать это много раз.

— Любимый, любимыыййй. Ромочкааа!

— Люблю. Как же я тебя люблю. Сдохну сейчас от этого кайфа.

Кровать качало как в шторм и ей спинка нещадно била по стене. Мои губы были искусаны в кровать, а на руках Ромы вены вздулись от немыслимого напряжения до невероятных размеров. Мои соки стекали по его члену. Стоны и крики невозможно было уже сдерживать совершенно. Секс между нами как всегда был чем-то особенным и совершенно невероятным.

— Хорошо. Как же с тобой хорошо. Умница. Так, детка. Даааа!

— Любимый, любимый, любимыйй! Рома, ещё. Сильнеее. Ещё сильнее, Ромаааа!

И сдавшийся Аренин, уже безостановочно таранивший мои глубины. И одновременный взрыв.

Потом Рома скатился с меня, восхитительно потный, жаркий и такой родной, и я поняла, что разлюбить этого мерзавца не смогу уже, видимо, никогда. А если близость между нами всякий раз будет такой же как сейчас, а после он будет также прижимать меня к себе — шансы вообще равны нулю.

— Малыш, а не пора ли нам подумать о ещё одном малыше? — Решил добить меня мой благоверный.

Я даже повернулась к нему лицом. Но надежды увидеть там хотя бы отдаленные признаки того что Аренин шутит ни оправдались совершенно. Он был доволен, сиял от счастья и удовлетворения, а глаза светились неподдельной радостью. Видимо я так выпучила от удивления глаза, что Рома даже улыбаться на мгновение перестал и испуганно спросил:

— Ань?

Пару минут я искала что ответить.

— Аренин, тебе экстрима не хватает?

Рома прижал меня к себе ещё сильнее и поцеловал в нос.

— Почему? По-моему вполне нормальный вопрос. Мотька уже большой. И в самый раз подумать о ещё одной маленькой девочке. — Рома улыбнулся. — Я очень хочу ещё одного ребёнка от тебя. А может и не одного.

И вот тут мне поплохело натурально.

— Ром, ты заболел? — Спросила я действительно обеспокоенная состоянием своего дражайшего супруга. Не чужой ведь человек, хоть и сбрендил малость. — Какой ещё один ребёнок? Мне сорок один. Сорок один, Ром, не двадцать! Да и тебе уже тридцать восемь. И стрессов при вынашивании Матвея мне на всю жизнь хватило. Так что увольте, но ищи другую маму, если ещё хотите плодиться и размножаться, Роман Вадимович.

Тут меня снова кольнула проклятая ревность, и мысли о Маше вернулись по новой. А ведь она то, как раз могла ему родить хоть целую армию. В её то двадцать три.

— Нам другую не надо, нам так хорошо только с этой. — Улыбнулся Ромка и поцеловал меня в висок. — Давай не будем спешить и всё обсудим позже, хорошо? Сейчас я слишком хочу спать. Но таблетки пить всё равно тебе не дам и никаких противных презервативов больше.

— Рома.

Только хотела я возразить, но муж устроился ещё уютнее и засопел.