– Есть ли какие-то улучшения?

– Все не так просто. Белые Люди сказали, что таких операций должно пройти много и каждый в определенный срок.

– Ты обязательно сможешь увидеть мир. Кери, он прекрасен!

– Я знаю.

Она смеется, и у многих этот смех вызывает улыбку, но только не у Рика. Он наблюдает за ней из своего излюбленного угла. Чувствует безграничную боль и жалость по отношению Кери. Она сама не догадывается, что находится в ржавой, но прочной клетке, которая медленно убивает ее.

Рик не может видеть Кери в изнеможденном состоянии. Его сердце просто не выдерживает такой картины. Взгляд его приковывается к шраму на ключице, но Рик быстро отводит его в сторону. Эта чертовая метка отравляет Кери жизнь.

Рик не забудет роковую встречу с Кери. Часто прокручивает в голове этот фрагмент из его никчемной жизни. Это как ставить постоянно видео на повтор. Он встретился с ней в коридоре, когда приглашали на завтрак, в первый же день перевода из четвертого этажа на третий. Один миг. Замерло сердце. Тупо пропустило несколько ударов.

О существовании Кери Рик знал давно, но безликая белая фигура его совсем не интересовала. Мысль о побеге заполняла ему голову и взрывала ее. Он должен был это сделать. Считал своим долгом. В то время Кери возилась с Гордоном – братом Симоной. А этого придурка он невзлюбил с первого их знакомства.

Рик осуществил, что задумал, из-за чего его перевели на четвертый этаж.

В один из дней Симона пришла к Рику, села совсем рядом и заговорила о Кери в прошедшем времени. «Бедная… была хорошая и спокойная, я до сих пор не могу поверить, что Гордон так поступил с ней» – говорила печально она. Вселяла с каждым словом в голову Рика образ беззащитной восемнадцатилетней девочки, о которой, в последствии, он думал перед засыпанием, а затем – после пробуждения. Симона не знала, что своим монологом вытеснила себя из мыслей Рика, заполнила пустоту маленькой девочкой-альбиносом, чистокровной норвеженкой. Симона подозревала что-то неладное, когда он спрашивал о Кери, но она рассказывала, что видела и слышала. Извещала о депрессии, о долгом молчании, о отказе принятия пищи, и о попытках самоубийства. В сердце Рика тогда бушевала снежная буря.

Рик и сам не знал, почему его голову занимает эта девчонка. Просто он не мог не думать о ней. Словно мог предать Кери своим безразличием. Глупо звучит, Рик и сам знает, но тогда он ничего не мог поделать. Кери была сильней его. Он понимал, что привязался к слабой и беззащитной Кери, с которой не желал дружить. Их комнаты были далеки друг от друга, да и он не хотел ни с кем общаться. Норка (как любит называть комнаты Рик) напротив Кери, принадлежала когда-то Яну, но после переселения с четвертого этажа на третий досталась ему.

Жизнь на третьем этаже – не сахар, но прибывать на четвертом – суицид. Если туда попадешь, навсегда останешься под прицелом Псов. Рик часто замечает, что за ним пристально следят, когда они проходят в Центр Здоровья, его одного тщательно обыскивают. Порой кажется, что в замкнутой комнате наблюдают холодные глаза Белых Людей.

Четвертый этаж предназначен для обреченных. На этом этаже не так много комнат для постояльцев, в основном кабинеты сотрудников и их уютные норки. В этом месте можно легко сойти с ума. И главным доказательством этого заявления является Бодди – самый опасный и агрессивный постоялец с самым тяжелым случаем несовершенного гена, поэтому он почти круглосуточно обследуется в Центре Здоровья отдельно от всех.

Есть плюсы проживания на четвертом этаже: никто не трогает тебя, остерегается, боится; еду несут прямо в комнату; спускают на лифте до первого этажа, после катают на коляске до Центра Здоровья.

Но, к сожалению, минусов слишком много. Одиночество, постоянный контроль, частые посещения психиатра и психолога, заключение в четырех стенах, сомнительное лечение, постоянные издевки Адама.

Но самым главным минусом для Рика была Симона, которая кошкой вертелась перед ним. Каждую ночь он проводил время с прекрасным манипулятором, который получал то, что хотел, заставляя думать жертву, что именно она этого пожелала. Рик самонадеянно думал, что может управлять ею.

Как это смешно!

Прекрасно, что через три года Рик наконец-то перестал смотреть на Симону через призму запотевших очков. Он был слепым новорожденным щенком, но его глаза раскрылись, и Рик увидел рядом с собой коварного человека, которого стоит остерегаться.

Но не меньше необходимо опасаться Адама. Этот долбанный гинеколог, с хорошим глубоким шрамом на правой руке всегда раздражал Рика. В Адаме слишком много тщеславия, самолюбия. Насмешливый взгляд. Смотрит свысока. Всегда.

Этот ублюдок смеялся прямо Рику в лицо, пытался унизить, оскорбить, сравнять его с землей. И все это в первый же день пребывания Адама в Дом Уродов. Тогда Рику было двадцать лет, и он напал на него и попытался избить. Преимуществом обладал Рик: он был зол и неуправляемым. Он с легкостью повалил Адама на пол и нанес кулаками два удара по лицу, но его быстро оттащил Роберт. В тот день Рик был наказан не только отсутствием ужина, но и жестоким избиением. Адам пришел к нему глубокой ночью, но не один, а с Робертом. Общими усилиями они заткнули Рику рот тряпкой и привязали к стулу.

– Роберт, ты ведь давно хотел отомстить этому гнусному крысенышу за его побег? – вопрошает тихим голосом Адам и лукаво улыбается.

– Конечно, да, – подобно змее шепчет Роберт и наносит первый удар.

Они били так, чтобы на теле не оставались следы насилия.

Рик дал клятву себе самому, что когда-нибудь он убьет Роберта и Адама.

На третьем этаже располагаются постояльцы средней тяжести «заболевания», на втором – почти вылечившиеся. Знает ли Рик кого-нибудь, кто выздоровел? Нет. Белые Люди заявляют, что выпустили из Дома Уродов пятнадцать постояльцев. По их словам, сейчас они живут в Великобритании, усердно работают на заводах, воспитывают детей. Их больше не беспокоят несовершенные гены.