Той же осенью, отправляясь на Север, он сказал:

– Больше я тебя тут одну не оставлю. Будем решать этот вопрос.

На Новый год я приехала домой. О том, что моя жизнь вскоре повернет в другое русло, я даже не предполагала. Спустя несколько дней после моего приезда молодой человек пришел в гости с цветами и кольцом просить моей руки. Папа сказал: «Ну, если ты согласна, выходи замуж. Я не против». Мне было 18, а моему избраннику – 21.

Следующие полгода пролетели незаметно. Он стал чаще приезжать ко мне в Ярославль. Мы не спеша готовились к свадьбе. На этом фоне учеба перестала казаться сложной.

Летом мы поженились, отметив событие скромно, по-студенчески.

Первый год после свадьбы наша семья ютилась в семейном общежитии в Ярославле. Я продолжала учиться, а муж устроился на работу. Получал копейки, но поставил цель: максимум через два года переезжаем из общежития в свой дом или квартиру. Он придумал следующую схему: часть зарплаты будем переводить в доллары, а на другую – жить.

Мое благополучие было для мужа в приоритете. Одежду и обувь он покупал в первую очередь для меня и всегда говорил: «Главное, чтобы ты была одета-обута, чтобы в доме была еда, а потом, если останется, себе что-нибудь куплю».

На третьем курсе я предложила:

– Давай я выйду на работу. По учебе вроде втянулась, легче стало.

Он нахмурился и ответил:

– Не придумывай. Если денег мало, то устроюсь куда-нибудь охранником и, поверь, заработаю в три раза больше твоего. Ты должна учиться. У тебя есть цель. Вот и учись, чтобы стать крутым доктором, квалифицированным специалистом. Остальное я решу.

Тему закрыли, и река семейной жизни тихо побежала дальше. Ссоры случались редко, а со временем вообще сошли на нет. Муж всячески поддерживал меня, брал на себя всю домашнюю работу, пока я сидела за учебниками и конспектами. С каждым годом отношения становились все крепче. К очередной годовщине совместной жизни мы наконец-то накопили на поездку к морю и отправились в свое первое романтическое путешествие. Но замечательный десятидневный отпуск закончился в больнице: посиделки на холодном песке у ночного моря спровоцировали у меня острое воспаление почек. С высоченной температурой меня увезли в карете скорой помощи прямо с прибывшего поезда.

Хорошо помню те дни, когда лежала в палате с капельницами в обеих руках. Муж договорился с медсестрой, чтобы та разрешила ему остаться со мной. Несколько ночей он спал рядом на кушетке из смотрового кабинета, а по утрам уходил на работу…

В те годы, не имея никакого представления о семейной психологии, мы жили в общем потоке целей, идей и мечтаний. Научились не замечать и не акцентировать внимание на мелочах, которые обычно провоцируют семейные ссоры, говорить друг другу о своих желаниях и, насколько возможно, исполнять их.

На четвертом курсе я всерьез заинтересовалась наукой. Муж одобрял мое стремление и подарил компьютер, чтобы я могла работать над диссертацией дома. Это была немыслимая роскошь! Мы смогли позволить ее себе только благодаря его подработке охранником по ночам.

Своей страстью и тягой к знаниям я вдохновила и мужа на заочное обучение в институте. Хорошее образование могло дать ему больше возможностей для карьерного роста. «Хочу быть женой офицера!» – не отставала я от него. И спустя неделю после нашего разговора он принес проспект с информацией о поступлении.

Совместная учеба хлопот не доставляла: муж все так же помогал по дому, если у меня полным ходом шла подготовка к экзаменам, а я – писала ему рефераты, если он зашивался на работе. Мне нравилось быть женой, ждать вечерами мужа, готовить ужины, накрывать на стол в нашей маленькой комнате и верить в своего мужчину и его успех.

Когда появились мысли о ребенке, он, как человек рассудительный, предложил подождать – прежде хотел встать на ноги. Поэтому сын появился спустя четыре года после свадьбы. Малыша очень ждали и все девять месяцев готовились к его появлению: покупали одежду, коляски, готовили уголок в комнате.

К рождению ребенка наши цели были достигнуты: муж получил диплом и заветные погоны лейтенанта, а еще мы купили дом на берегу Волги! Он был маленьким, но со всеми удобствами и, самое главное, – нашим. А вот дальше… Дальше башня семейного благополучия начала крениться и по кирпичику рассыпаться.

Холодным и серым ноябрьским днем я шла по парку. В коляске спал восьмимесячный сын. Я брела, выбирая самые дальние дорожки, чтобы случайно не столкнуться со знакомыми и не поймать на себе сочувствующие взгляды. Я отчаянно прятала слезы – не хотела, чтобы кто-то увидел меня в таком состоянии. «Может быть, это страшный сон? Может, я сейчас открою глаза – и жгучая боль в груди исчезнет навсегда?» Но сон не заканчивался. В моей голове постоянно крутилась мысль: «Как такое могло произойти? Как все могло рухнуть всего за восемь месяцев? Что и где я сделала не так? За что, за что, за что?!»

Мужчина, который нес меня на руках в роддом, звонил туда каждую минуту, оплачивал дорогущую палату, помогал гладить пеленки, гулял с ребенком, – изменился до неузнаваемости всего за восемь месяцев! А все, что мы создавали семь лет, рухнуло чуть больше чем за полгода.

Первые четыре месяца после рождения сына мы жили очень счастливо. Я, как обычная мама, все время хотела спать, он – как обычный молодой папа – помогал мне, забирая малыша на прогулку и позволяя высыпаться днем. Все наши средства уходили на ремонт купленного дома, но мы не жаловались на судьбу. После рождения Дани супруга повысили. Диплом, на получении которого я так настаивала, сделал свое дело.