— Но информацией поделиться можете, — поощрила его начинание бабуля, взявшая на себя инициативу вести диалог. Или допрос, тут уж как получится.

Алекса и Легран, сразу после окончания завтрака переместившиеся на ковёр к малышке, внимательно слушали.

— Да. Именно для этого я здесь. И спасибо, что не перебиваете! — не очень тонко намекнул он леди Элсиноре, что можно бы и помолчать во время его рассказа.

Что ж, если нужно, молчать и слушать отставная агент Управления безопасности умела прекрасно. Она даже кивнуть не соизволила, выражая согласие. В полной тишине, если не считать сосредоточенного сопения Илинги, разбирающей занятную головоломку, инжел начал свой рассказ.

— Возможно, что-то вы знаете, что-то я уже рассказывал, но частично повторюсь, чтобы ничего не упустить. Свет, Тьма. Их порождения: инжелы и даоны. Сколько существуют, столько и враждуют. Почему? Пожалуй, это один из очень немногих вопросов, на которые ответ так и не найден. А ещё нет достоверного ответа на вопрос, почему же наши расы вымирают и можно ли это остановить? Существует пророчество…

Бабуля, совершенно не стесняясь, некрасиво фыркнула, впрочем, как и просили, не произнесла ни слова. Алексе тоже едва удалось сдержать саркастическую улыбку. Да у людей этих пророчеств ходит больше, чем блох на бродячей собаке! На каждой деревенской ярмарке какой-нибудь блаженный, да пророчествует. Кто-то несёт откровенную чушь, кто-то даже угадывает. Но если предрекать много всего, да ещё основательно притянуть за уши то самое пророчество к тому, что произошло… Да что там говорить, много в Оранге пророков, как признанных, так и не очень. И что, всем верить?

— …Не верите. Что ж, вы не одиноки в своём неверии, — отвлёкся от рассказа Тейдин. — Тем не менее нашлись инжелы и даоны — да-да, инжелы и даоны! — которые ему поверили. Ведь говорится в нём о выживании старших рас. Не буду дословно приводить это пророчество. Да это и невозможно. Пусть и написано оно на камне, но часть слов стёрлась от старости, часть самого камня утрачена, похоже, навсегда. К тому же, написано на древнем, давно вымершем языке и, мало того, что и в оригинале сложно для понимания, так в переводе ещё теряется часть смысла. Смею признаться, до конца то, что удалось разобрать, так никто и не понял. Но там совершенно точно есть слова: «единение», «общность», «старший и младший» и, самое главное — «процветание». Да, мало! — повысил голос инжел, поймав скептический взгляд леди Элсиноры. — Но, даже если мы понимаем его неправильно, лучше действовать хоть как-то, чем… покорно уходить в Свет. Или во Тьму, — сделав небольшую паузу, добавил он.

— И как же вы решили действовать? — первая не вынесла установившееся молчание Алекса. — Воруя чужих детей?! В вашем пророчестве и про это что-то было?

Прощать фанатикам похищение девочки она не собиралась. И пусть сам Тейдин не был в нём замешан, но его, так сказать, единомышленники решились на этот гнусный поступок.

— У этой девочки есть кровные родственники, — послышалось от входной двери.

После этих слов сидеть в комнате остались только женщины. Леди Элсинора и

Алекса, руководствуясь правилами этикета, а Илинга же стоять и ходить пока в принципе не умела. Тейдин и, что странно, Легран, дружно вскочили и замерли, покорно склонив головы.

Сколько вошедшему может быть лет, угадать не стоило и пытаться. Телом крепок, лицом свеж, тёмно-каштановые волосы без намёка на седину. И только глаза выдавали почтенный возраст столь бесцеремонно присоединившегося к разговору даона. Нет, они не потеряли свой цвет, как у той же леди Элсиноры, в них жила мудрость тысячелетий.

— Энгер, — и инжел, и даон приветствовали его с одинаковой почтительностью.

Тот же, не соизволив ответить на приветствие, лишь слабо шевельнул кистью.

Тейдин, верно истолковав приказ и даже не попрощавшись, тут же вышел из комнаты.

Как Алекса поняла, что Легран тоже не сможет не повиноваться этому странному даону, и ему приходится прилагать достаточные усилия, чтобы не последовать за инжелом? Пусть и не хочет этого делать. Очень не хочет. Интуитивно взяла мужа за руку и притянула к себе. Как напряжена его кисть. Спокойнее, любимый, спокойнее.

И рука, а с ней и всё тело Леграна постепенно расслабились.

Названный Энгером едва заметно дёрнул уголком губ, но ничего не ответил на этот демарш. Замер молчаливой статуей у дверей и с высоты своего немалого роста продолжил надменно рассматривать присутствующих. Неудивительно, что большая часть его внимания досталась Алексинте. Похоже, Леграна он знал много ранее, а с бабушкой и Илингой уже познакомился.

Облегчить ему задачу и первой начать разговор? Ведь спросить, что означали его слова, очень хотелось. Ну уж нет! Мы тоже умеем быть невежливыми, и Алекса, как и все остальные, продолжала молчать, при этом так же пристально разглядывая незнакомца, судя по высказыванию, набивающегося в родственники её Илинге, а значит, и ей самой тоже.

Молчать втроём, если не считать малышку, против одного гораздо легче, чем одному против троих, тем более с претензиями заявился этот самый один. Ещё одно движение уголком губ, надо полагать, означающее промежуточное поражение, и Энгер заговорил.

— Я готов принять полукровку в свой род.

Ну надо же, какая честь! Если бы не бабуля, продолжавшая с интересом истинного энтомолога к редкой букашке рассматривать наглеца, Алекса бы не сдержалась. А так. Так она тоже продолжила смотреть на бесцеремонного даона.