Сердце Закарии заколотилось так громко, что заглушило звуки барабанов.

– Покажи мне ее! – Ледяной властный голос въелся в его сознание.

Закария пытался сопротивляться Вторжению, но от этого испытал неведомую прежде боль. Мозг будто плавился от напряжения, а холодные пальцы сминали извилины, превращая их в жидкую субстанцию. Закария хотел ослепнуть, лишь бы ничего не видеть. Лишь бы ничего не показывать Верховному мастеру.

Но все было тщетно.

Перед глазами предстал до боли знакомый образ – прекрасный, неземной, обожаемый.

Тина. Его Тина. Его самое большое испытание.

Она улыбалась ему, не пряча шрам на лице.

– Ты нравишься мне, Закария, – шептала она и тянула к нему руки. – Никто другой мне не нужен. Только ты.

Родной голос разрывал его сердце на части. То, что он прятал от себя долгие месяцы, вырвалось наружу бушующим штормом и начало крушить стены.

Он старался, но не смог противиться воле мастера и показал все, что казалось его лучом света в кромешной тьме. Показал, как исподтишка любовался скромной тихой служанкой, что прятала ото всех не только шрам, но и глубокую боль. Показал, как умирал от волнения и неведомых доселе чувств, когда прижимал к себе спящую девушку в Мглистом лесу. Показал, как чуть не сошел с ума, впервые ощутив вкус ее губ.

– Пожалуйста, не надо, прекратите, – взмолился он, но мастер был непреклонен.

Его пальцы вонзились еще глубже, раздирали плоть на мелкие кусочки.

Закария рыдал и корчился на полу от боли, когда перед глазами снова предстал четкий образ, от которого ему хотелось умереть.

Обнаженная Тина сидела на его коленях, гладила его волосы, шею, грудь и плечи. Целовала в губы, шептала имя.

– Ты такая красивая, когда смеешься, Тина Эйнар…

Закария практически захлебывался собственными слезами. Воспоминание казалось таким реальным, что он почувствовал знакомый аромат ванили и домашней выпечки, когда зарылся в мягкие густые волосы и ощутил на губах нежный бархат ее кожи.

– Она красивая. – Мерзкий голос ворвался в его воспоминание, стальным молотом дробя череп. – Жаль, что этот уродливый шрам все портит.

– Она прекрасней всех женщин мира, – против воли прошептал Закария. – Ничто не способно ее испортить.

Ледяные пальцы ослабили хватку, и, почувствовав облегчение в мозгу, Закария не успел даже выдохнуть, прежде чем смертельная боль пронзила его сердце, слово его пытались раздавить.

Картинка перед глазами на мгновение растворилась и явила новый образ. Закария больше не мог выдерживать эту пытку. Он плакал навзрыд от собственного бессилия и нестерпимой боли.

– Пожалуйста, хватит. Не смотрите!

Но просьбы были напрасны.

Закария увидел Тину, лежавшую в его постели. Ее волосы разметались по подушке, а глаза горели страстью. С губ срывались громкие стоны, которые Закария заглушал сладостными поцелуями. Он ощущал жар ее тела, входя в нее. Сходил с ума в нежных объятиях и стонал ее имя.

– Умоляю, прекратите!

Тина выгнула спину, ее дыхание становилось все тяжелее и чаще, а стоны – жарче. Ее аромат пьянил сильнее благовонных свечей, и Закария упоенно вдыхал его, неустанно целуя ее шею и грудь.

Боль растеклась по всему телу. Закария закричал в агонии, желая умереть, лишь бы прекратить пытку.

– Ты знал ее так мало, но она заняла все твои мысли, всецело завладела твоим сердцем. – Голос Верховного мастера доносился будто отовсюду и накрывал Закарию стеклянным куполом. – Я не могу блокировать столь глубокие чувства. Мне придется забрать все твои воспоминания о ней. Отдай их, Закария. Отдай добровольно во славу Ордена. Отдай и докажи свою верность.

Закария трясся в рыданиях, точно малое дитя. Дымка перед глазами рассеялась, и он увидел перед собой высокий потолок и фреску с адептом. Под Закарией растекалась его собственная кровь, что продолжала сочиться из пореза, из носа и рта. Почему ее так много? Или ему мерещится?

– Отдай свои воспоминания!

Боль в висках стала нестерпимой. Ему казалось, что мозг вот-вот взорвется. Все его естество противилось добровольной жертве.

– Нет! Нет! Не могу! – выкрикнул Закария, запрокидывая голову назад и ударяясь о холодный камень.

– Не противься, Закария, иначе ты не пройдешь испытание. – Он услышал холодный голос Атару, в котором впервые на памяти Закарии звенело напряжение. – Перестань сопротивляться, мальчик!

Последнее воспоминание разрушило все стены в сознании Закарии, и он остался погребенным под обломками.

Тина с трепетной улыбкой на губах наблюдала, как он рисует кистью на ее теле брачную руну.

– Не-е-ет, – взревел он, пытаясь вырваться из плена своего разума. – Заберите что угодно. Только не ее. Умоляю. Не ее!