Однако не вся вина лежала на террористах. Она сглотнула комок в горле.

Уиллоу должна была присматривать за Зией. Уиллоу полагалось быть ответственной старшей сестрой — эйт, как всегда, называла ее мать-филиппинка. Но она не проявила ответственности. Она специально бросила Зию, оставила свою тринадцатилетнюю сестру плакать, расстраиваться и сидеть в одиночестве. Последние слова, сказанные ею Зии, преследовали Уиллоу каждое мгновение. «Неужели ты не понимаешь? Я не хочу, чтобы ты крутилась рядом!»

Уиллоу вздрогнула и вытолкнула это воспоминание из головы. Она не могла думать об этом сейчас. Она никогда не избавится от вины. Чувство вины останется с ней, куда бы она ни пошла и что бы ни сделала, как шрам или алая буква, вытатуированная на лбу.

Солнце скрылось за тучами, и лес погрузился в темные тени. Треснула ветка. Там что-то шевельнулось, что-то крупнее белки. Жужжание насекомых стало громче. Уиллоу смахнула комара с руки.

Как долго они сидели здесь? Казалось, что несколько часов. Уиллоу то и дело хотелось проверить время на своем смартфлексе. Хотя ее версия была старой и дрянной, она все равно выполняла все основные функции. Но террористы отобрали его вместе с ее семьей.

— Я хочу пить. — Бенджи тасовал и перетасовывал любимый набор карт, хранившийся в его помятом рюкзаке.

— Вот. — Надира заправила прядь черных волос в хиджаб и протянула ему полупустую бутылку с водой, которую она каким-то образом умудрилась прихватить с собой из транспорта.

— Не пей слишком много. — Уиллоу кивнула в знак благодарности Надире, которая тепло улыбнулась. Выразительные брови и крупный нос придавали ей царственный вид, но она была тихой девушкой, мягко говорящей и искренне доброй. Она нравилась Уиллоу с тех пор, как они впервые встретились в детской зоне «Гранд Вояджера», когда Надира убедила ее сохранить жизнь одному из террористов.

Через некоторое время Надира поднялась и проскользнула между деревьями, скрывшись из виду. В карантине она пять раз в день ходила в один и тот же угол, становилась на колени на маленький коврик, который дал ей один из врачей, и молилась, обратившись лицом к Мекке.

Несколько стариков, оставшихся в живых, немного ворчали, но большинству было все равно. В наши дни к террористам причисляли всех подряд. Уиллоу не верила ни в ислам, ни в какую-либо другую религию, но она не отказывала никому в том, что нужно для выживания.

В тот момент, когда Надира в очередной раз вернулась из леса, с прилипшими к штанинам сосновыми иголками, раздался жужжащий звук нескольких электрических двигателей. Мика, Сайлас и Хорн вскочили на ноги. Больше никто не встал. Странное пустое шоссе, усеянное брошенными машинами, пугало всех.

Трое парней последовали за Джерико на обочину шоссе. Сквозь деревья Уиллоу разглядела военный транспорт, направлявшийся в их сторону. Четыре грузовика возглавлял бронированный «хаммер», как и предсказывал Джерико.

Уиллоу встала, почувствовав облегчение. Она не хотела жаловаться при Бенджи, но голод терзал ее живот. Измученная ужасом засады, она просто хотела поесть — желательно настоящей еды, а не безвкусных консервов, но сейчас согласна на что угодно. Ей хотелось лечь и заснуть, и спать долго-долго.

Джерико, Мика и Сайлас вышли на дорогу, размахивая руками. Бронированный «хаммер» просигналил, но не затормозил. Наоборот, он ускорился. Она не смогла разглядеть водителя и пассажира, но узнала отчетливое серое дуло импульсного пистолета, просунутое в открытое окно.

— Они не останавливаются, — прошептала она. — Почему они не останавливаются? — Она сжала руку Бенджи. Рядом с ней Финн схватил ее брата за другую руку.

Джерико сильнее замахал руками, крича, чтобы солдаты остановились. Но они этого не сделали. В последнюю секунду Джерико, Мика и Сайлас, оступаясь, сошли с дороги. Мимо них с ревом пронесся военный транспорт.

Уиллоу застыла на месте, ее сердце замерло в желудке.

— Что только что произошло? — воскликнула Селеста.

— Они бросили нас! — прорычала Мередит. — Они не могут так поступить! Разве они не знают, кто мы такие? С нами сенатор! Я — уважаемый генеральный директор! Они не могут нас бросить!

— Они это только что сделали, — оцепенело произнесла Уиллоу.

Джерико и остальные вернулись к группе. Лицо Хорна покраснело от ярости.

— Они нас кинули. Представляете? Об этом обязательно узнает генерал Тортон.

— Они не могут отличить нас от других гражданских лиц. — Мать Амелии, Элиза, обменялась взглядом с Джерико. — Мы для них никто.

— Она права, — тяжело вздохнул Джерико.

— Мне все равно, — прошипел Хорн. — Я доведу это до высшего командования. Когда мы вернемся…