– Я пытаюсь связаться с капитаном Коста, но и с ним связь отсутствует, - вдруг выдает мой охранник.

– Вероятнее всего, здесь повреждены каналы связи, но этого не может быть, - Роб растерянно заметался по раздевалке. Я облачилась в платье и смотрела за роботом. Слишком уж у него было поведение похоже на обычное, человеческое. Удивительно, как высоко шагнули технологии этого мира.

Пока я поражалась техническому прогрессу хармитов, Роб принял решение.

– Мы будем ждать, пока не придет адъютант Максус или капитан Коста, - сообщил мне “радостную” новость робот и уселся рядом со мной на лавочку и сложил конечности на коленках, изображая смирение и покорность, то есть приготовился ждать.

– Нет, ты выходишь на улицу и связываешься с Максусом. И если после пятой попытки не сможешь связаться с ним, то связываешься с Костой, понял?
– я не готова здесь сидеть до китайской Пасхи и ждать, пока про меня вспомнят эти два хармита.

– Но это не по протоколу, - возражает Роб.

– Я приказываю! Ты же должен меня слушаться. Ты же мой робот, а не их!
– возмущаюсь такой несправедливости. Даже мой собственный робот перечит и возражает.

– Но у меня есть четкий приказ, заложенный в программу, что вас нельзя оставлять одну, - спорит робот.

– Ты меня оставлял одну, когда я была там, - и я кивнула в сторону двери, имея в виду, что во время спа-процедур Роб ошивался где-то за дверью.

– Но там мне нельзя было находиться, я своими мозговыми импульсами мог расстроить работу процеруных кабинетов, - возмутился робот.

– Во ты завернул!
– я неверяще покачала головой.
– Иди давай, ищи Максуса, а я здесь подожду. Обещаю, никуда не пойду, - я сделала самые честные глаза на свете, ведь я действительно не планировала никуда отсюда уходить. Роб какое-то время сверлил меня своими искусственными глазенками и развернулся, зашагал на выход.

Я сидела на лавочке и ждала. Хатико, так не ждал, как я, уставившись на дверь. Но никто за мной не шел, и мне просто стало скучно. Я встала, походила, снова посидела, снова походила. Решила одним глазком посмотреть на улицу, может, увижу там Роба и Максуса. В общем, я решилась выйти на свет божий. И стоило мне лишь открыть дверь и сделать шаг на улицу, как ощутила покалывание сквозь одежду в предплечье и, дернувшись в ту сторону, увидела страшного гуманоида, похожего на жабу. Попыталась отпрянуть, но со спины меня уже ждал его подельник с такой же “милой” внешностью. А после меня накрыла темнота и потеря сознания.

Тошнотворный, приторный привкус во рту. Открываю глаза и понимаю, что нахожусь в медицинском помещении. Я привязана широкими лентами-жгутами к плоской кушетке, ужасно неудобной, от которой спина ноет и болит, а в вены воткнуты иглы с трубками. То ли в меня что-то вливают, то ли наоборот, откачивают. Когда я открыла глаза, то датчики запищали и в палату тут же вошли гуманоиды-жабеныши. То ли те, что меня похитили, то ли просто они все мне на одно жабье лицо.

– Кто вы? Что вам нужно?
– чувствую себя в третьесортном сериале. Осталось только еще сообщить, что у меня есть деньги или что за меня могут заплатить щедрый выкуп. Хотя Коста, наверно, облегченно вздохнул, когда понял, что проблема свалила сама в небытие.

– Мы бакайцы, но, я думаю тебе, землянка, это ничего не скажет, - ответил один из вошедших жаб.
– Все в норме, ты снял показатели?
– один жаб говорил другому, не обращая на меня никакого внимания.

– Отпустите меня, - я смотрела на мерзких гуманоидов и понимала, какие хармиты красивые ребята! Если окажется, что я совместима и с этой расой, то можно выброситься в черную дыру.

– Если не будешь кричать, драться и вредить себе и нам, то мы можем отстегнуть тебя от мед.стола, - равнодушно предложил бакаец, который ранее отвечал на мой вопрос.

– Обещаю, - я не собиралась ни на кого нападать, так как не знаю возможности этой расы, и вредить себе тоже не планировала.

– Тэсс, отстегни ее, - дает указание старший жабеныш. Второй жаб нажимает пару кнопок, и я уже, считай, на свободе. От рук отсоединяют трубки, и я понимаю, что тело не то что ноет, оно болит. Каждая косточка, каждая мышца напоминает о себе и своем существовании.

– Может, вколоть обезболивающее?
– предлагает второй бакаец.

– Нет, не стоит, - старший жаб смотрит на планшете что-то, сверяется с данными на приборах и хмурится. Его жабья морда скрючивается, и он строго смотрит на своего помощника.

– Тэсс, зови этих двух олухов, - недовольно выдает старший бакаец.
– Она не пригодна!
– от слов этого жаба у меня появилось дурное предчувствие. Это к чему это я непригодна? Если они хотели пустить меня на органы, то да, совершенно верно – не пригодна. А если из-за того, что я к чему-то другому непригодна и теперь меня отправят на те же органы, до я очень пригодна. Я борщ варить умею, даже из хармитских овощей.