— А огонь в жопе? — он по-прежнему предпочитал стоять, словно каждое касание чего-либо задним фасадом грозило взрывом фаербола.

— Я перестал подпитывать плетение Энергией, и оно улетучилось. Возобновить?

— Не стоит. Похоже… мы всё же договоримся.

Морган, наконец, сел.

— А я полагаю — уже договорились. Моя связистка уже передала в Третье Отделение и князю Горчакову о вашем содействии. Ежели вечер закончится без эксцессов, имперская власть претензий к Морганам не имеет. Думаю, это не столь высокая плата за испорченные утехи со «стоматологом»?

Вышел О’Коннор в сопровождении Пантелеева, уже одетый.

— А какие, собственно, были претензии?

Поверив, что перед ним — русский офицер, а не отвязанный южноамериканский бандит, Морган осмелел.

— Цитирую по памяти Уложение о преступлениях и наказаниях, самая страшная статья: измена Российской Империии… Помните, О’Коннор? Вы как чиновник обязаны были это Уложение читать.

Тот хмуро кивнул, не настроенный к долгой беседе.

— Вам известно, что список деяний, считающихся изменническими, там изрядно велик, — продолжил граф. — Но я обращаю ваше внимание на приписку: «и иные злоумышенные действия, влекущие урон Князю-Государю, Святому Православному Престолу и Российской Империи». Мы же с вами прекрасно понимаем последствия, если бы Америка вдруг освоила всё, что содержит ваша кожаная папка, а Европа прошляпила. Имперская власть пошатнётся. Так что… Давайте останемся при своих, мистер Морган. Иначе некто в Главной Канцелярии Его Императорского Величества может иначе оценить ваше участие.

— Угрожаете?

— Напротив. Даю слово офицера и дворянина, что в меру своих сил воспрепятствую неугодному вам развитию событий. И спасибо за Монтеррей.

— Я же ничего не сказал про Монтеррей… — от нахлынувшей было бравады Моргана не осталось и следа. Он явно опасался тамошнего наркобарона, точнее — наркобоярина, куда сильнее, нежели К. Г. Б. и латиносских залётных бандитов вместе взятых.

— Не сказал, — подтвердил Тышкевич. — Зато настолько выразительно промолчал, что слова излишни. И так, едем. Задержанного — в «Форд». Джон, вы хорошо водите авто, как я знаю. Не окажете любезность отвезти меня на станцию дирижаблей?

— Мой «Континенталь» в отъезде, — попробовал сопротивляться тот.

— Огорчу вас, он слегка неисправен. Водитель ударил его в лошадь и повредил радиатор, ничего страшного. Но вы можете взять машину, что стоит возле дома. Поболтаем напоследок.

В автомобиле, столь же скромном как и «Форд», где ехали остальные участники группы вместе с пленником, Морган неожиданно разговорился. Наверно, поверил, что неприятность близится к концу.

— Каково ваше звание в К. Г. Б.?

— Штабс-ротмистр, Джон.

— Имени не спрашиваю. Но вы понимаете, господин штабс-ротмистр, что увозите пустышку? Основные знания поляка, его фамилию сам дьявол не выговорит, что были извлечены из его памяти, находятся в той папке. Шотландец даже не уведомлён, что этот пан Гжегож и второй шотландец, приват-доцент из Абердина, отправлены в Монтеррей. Мы избегали лишнего распространения сведений. Оказалось — тщетно.

— Почему же? Вас совсем не легко было вычислить.

— Каким именно образом? — Морган даже от дороги отвлёкся.

— Благодаря вашему поверенному Моро. Зря прислали его в Ново-Йорк. Сам факт приезда такого субъекта из Питтсбурга насторожил.

— И он проболтался… Ну я ему!

Тышкевич ухмыльнулся. Пусть кто-то назовёт эту месть мелкой или мелочной, но не надо купаться в пошлых грёзах в отношении барышни из русской великокняжеской семьи.

— Не проболтался, — сжалился он над «малышом Сэмми». — Всего лишь не слышал про некоторые магические методики, позволяющие узнать несказанное. Ошибкой было подослать кого-либо к нам.

— Наверно…

Промышленник уверенно управлялся рулём, педалями и коробкой передач. Виктор Сергеевич отметил, что при большой нужде и сам справится с бензиновым авто.

— Джон! Мы подъезжаем, и скажу последнее. Буду весьма разочарован, если, вернувшись со станции дирижаблей, вы кинетесь рассказывать отцу или партнёрам из Монтеррея, что дворцом на реке Санта-Катарина скоро заинтересуется охранка. Их не спасёт, вас… подставит. А мы точно узнаем, что боярин Монморанси получил предупреждение.

— Обещаю не делать глупостей, — просипел сквозь зубы Морган, останавливая автомобиль. Обязательство далось ему нелегко.

— Правильно! И в компенсацию за немного испорченный «Континенталь» оставляю «Форд». Прошу лишь дождаться нашего отлёта, сидя в этой машине.

Сэвидж достал чемоданы из объёмистого багажника «Форда», команда не собиралась возвращаться в гостиницу.

Удача продолжала улыбаться им. Чек крупного банка, с лихвой перекрывающий любые убытки из-за срыва регулярного рейса, позволил нанять двадцатиместный воздушный корабль, уже через час взявший курс на Ново-Йорк.