Не имея возможности обнять Львову, прижимал к себе бесценные бумаги в оболочке из буйволиной кожи и с целыми тремя парами завязок, будто Джон Морган предполагал, что документам предстоит попасть в переделку.

Сын промышленного магната не ошибся.

Сквозь сон, одолевший через пару часов после вылета, Тышкевич вдруг уловил несколько хлопков. Затем корабль встряхнуло.

Он открыл глаза и увидел: впереди в полу, прямо между сиденьями около Пантнелеева, возникла дыра. Нечто пробило гондолу навылет, продырявив и потолок пассажирского салона.

Шипел уходящий гелий, а воздушный корабль получил дифферент на корму.

— Княжна! Нападение! Немедленно проснитесь и активируйте защиты! Я к пилотам!

По пути он тряхнул Пантелеева, приказав позаботиться о Сэвидже и шотландце. Опоздал с предупреждением — О’Коннор уже получил своё и отчаянно хрипел, пуская красные пузыри.

В пилотской кабине пахло кровью как на скотобойне. В полу зияли пробоины, в одну из них стекала кровь капитана.

Тышкевич, усилив руки толикой Энергии, выдернул тело лётчика из левого кресла и уселся сам. Как только труп перестал давить на ручку управления, дирижабль выровнялся в горизонталь.

Знаний или навыков управления воздушным судном в «девятке» не прививали, но сейчас об этом поздно было сожалеть. Граф тронул плетения перевода и прочитал английские надписи на рукоятках, лихорадочно соображая — что делать.

Перво-наперво — рычажки оборотов обоих двигателей до упора вперёд. Не важно, на Энергии они или на бензине, нужно пришпорить аппарат и выйти из зоны обстрела.

Дирижабль ускорился, но продолжал терять высоту.

Тышкевич глянул в носовое окошко, обращённое вниз. Только рассвело, они плыли над мощёной дорогой, проложенной между лесными массивами. Впереди виднелся большой город, наверно — уже Ново-Йорк. Хуже всего, по дороге катило авто, не удаляясь и не опережая обречённый дирижабль.

Над автомобилем мелькнула вспышка, что-то пронеслось перед гондолой, продырявив переднюю часть баллона.

Не уверенный, что сумеет поразить движущуюся цель с высоты в сотню саженей, граф сосредоточился на другом — увести корабль в сторону от обстрела.

Ручка управления, двинутая в бок, только накренила его. А вот педаль помогла — объёмная туша начала поворачивать влево.

Слишком медленно. Смертельные гостинцы продолжали лететь и лететь…

Вдруг тонкий мир тряхнуло отчётливым всплеском Энергии где-то рядом. Над авто, остающемся справа, мигнуло малиновое зарево. Так бывает, когда защита принимает на себя изрядный по мощности электрический сгусток, с трудом его рассеивая.

Догадываясь, кто мог засадить по преследователям шаровую молнию, Тышкевич мысленно взмолился: не надо! Все наличные запасы Энергии понадобятся при посадке, а она будет совсем не мягкой. И после посадки — лёгкой жизни не жди. Нападавшие вряд ли удовлетворятся уничтожением дирижабля. Слава Богу, лес отнимает преимущество преследования на колёсах.

Корабль снова начал задирать нос. Очевидно, автомобилисты, придя в себя после атаки Львовой, снова открыли пальбу, попадая в хвостовую часть баллона.

Что предпринять?

Нашёлся рычаг «аварийный сброс балласта». Испускающий дух аппарат прыгнул на сколько-то саженей вверх, но скоро потерял их, земля приближалась.

Осталось только благодарить провидение, что не попали в двигатели, они по-прежнему лопотали на полную. Иначе бы не уйти.

Хлопки прекратились.

Виктор Сергеевич надавил рукоять управления от себя до упора, пытаясь выправить диффирент. А когда до верхушек деревьев осталось всего лишь десятка два саженей, потянул рукоятки моторов в противоположную сторону, сбрасывая обороты. Лучше бы выключить зажигание… Но он не знал как.

Наконец, бросился обратно в салон.

Сэвидж отчаянно пытался отстегнуться от трупа О’Коннора, потеряв где-то ключ от наручников. И столь же отчаянно заорал от ожога, когда граф, проходя мимо, расплавил браслет на мёртвой руке шотландца.

— Всем сидеть и держаться! Сейчас будет удар!

Пантелеев и Львова были невредимы.

Понимая, что если княжну сорвёт с кресла и ударит о что-либо, а защита не выдержит… Он не стал проверять это предположение и просто перехватил её правой рукой вокруг талии, пальцами вцепившись в край сиденья под иллюминатором.

Последние секунды…

Дирижабль рухнул на деревья хвостовой частью и, поскольку всё ещё двигался вперёд, потащил гондолу вперёд. Были слышны удары винтов, вращающихся на холостых, о верхушки сосен, потом стихли — двигатели заглохли. Со стороны хвоста потянуло гарью.

— Надо выбираться, ваше благородие. Выпустите меня!

Львова была бледна и сосредоточена. Не сказать, что испугана.

А вот голос её прозвучал с непривычным оттенком. И было странное ощущение, что не хватает кислорода, хоть оба дышали полной грудью. Несложно догадаться, каркас дирижабля, повреждённый от удара, начал складываться и сжиматься, гелий под давлением принялся заполнять гондолу. Скоро здесь будет душегубка!