— И так едва не погиб. А у нас нет лишних. Особенно Одарённых, — вступил Великий Князь, не размениваясь на приветствие. — Штабс-ротмистр! Записывающие амулеты зачли вам более тысячи тварей. Рекорд для кампании и неплохая прибыль в казну, нам платят за каждого. Кроме того, у вас не погиб ни единый казак, пока вы не вышли из строя.

— А когда вышел… Виноват, ваша светлость.

— Лёг практически весь взвод, спасая вас от чудовищ, — ответила за него княгиня. — Митин — бездарь, если так распоряжается Одарёнными. Дорогой! Я бы советовала подумать о его замене.

— После кампании, — отмахнулся Львов. — Напомни. А вас я хотел спросить, офицер. Вы — не сторонник тонких методов, прёте напролом… Правильно ли, с вашей точки зрения, построена наша оборона в направлении Мехико?

— Правильно, ваша светлость. Но изменения я бы внёс. Сутки спал, во сне приходят в голову разные мысли.

От медитативно-бесстрастного выражения на лице Великого Князя не осталось и следа.

— В самом деле? Мои дрыхнут без задних ног.

Он указал глазами на пол, в сторону нижнего салона.

— Соображений всего два, ваша светлость. Первое. В папке Бженчишчикевича, что я конфисковал у Моргана, я видел рисунок — о Первой или Второй мировой войне. Там в обороне ставили козлы, обтянутые колючей проволокой. Всё думал — какой толк? Они воевали танками, вес каждого, небось, — тыща пудов и более, порвут проволоку что твою паутинку. Только здесь, у Веракруса, понял: будь у нас такое, сдержать тварей получилось бы куда легче. Им тоже нужно время, чтоб проволоку перегрызть или перелезть. А казаки их свинцом, а я их фаерболами да воздушным мечом… Пока чудища не додумались до танков.

— Они умнее, чем вам кажутся, штабс-ротмистр, — не поддержал шутку Львов. — Ценная мысль. За пять минут вёрсты проволоки не сделать, но даже не знаю, насколько мы здесь. Сегодня же распоряжусь. Хотя бы на самых тяжких участках.

— Вы обещали второе соображение, — напомнила княгиня.

— Охотно. Могу я попросить воды в стакане, на самом дне? Возникла идея, пока до конца не осмысленная.

Львов щёлкнул пальцами. Каким образом он передал распоряжение — не понять, но через миг из бокового лючка возник лакей, несущий тот самый стакан на подносе.

Несколько робея в присутствии персон, всего лишь на ладонь ниже Государя Императора в иерархии Государства Российского, граф продолжил:

— Если я попросил Вашу Светлость вскипятить эту воду, вам, полагаю, проще одновременно и стакан расплавить?

— А также спалить всё убранство каюты, — неожиданно развеселился Великий Князь. Очевидно, нечто припомнил. — Продолжайте.

— Час назад оставшимися крохами магии в кристалле я вскипятил назойливую муху на потолке. Плетение сырое пока, не выстрелю им быстро…

— А вы не торопитесь! — заинтересовался Львов. — Спокойно. Чтоб мы видели.

Виктор Сергеевич повторил пройденное в палатке. Каркасная нить. Энергетические. Контрольная. Огонь!

Вода забурлила, пар рванул вверх.

— Потрачена малая доля Энергии. Я сейчас даже корец не наскребу. Истощён.

Княгиня была обескуражена не менее супруга. Тот, поддевший её напоминанием о сожжённой обстановке, трижды медленно хлопнул в ладони.

— Вот что значит — не следовать слепо устоям. А ещё уметь довольствоваться малым. Как русские волхвы древности, не имевшие Святого Православного Источника. Наши огневики к чему стремились? К мощи и скорости полёта огненного шара. А куда он попадёт? Куда Бог пошлёт! Так, Катерина Ивановна?

Супруга нехотя кивнула.

— Экономия Энергии — Бог с ней, — продолжал вельможа. — Тут два ещё соображения. Каркасная нить привязана к цели. Стало быть, цель сместилась, а прицел не сбился! И ещё… Граф! Вы готовы к наложению плетения сохранения тайны?

— Конечно, ваша светлость. Если графского слова недостаточно.

— Под пытками и мозголомными плетениями точно не хватит, — нетерпеливо возразил Львов. — Боюсь, вы до конца не осознаёте все последствия, граф. От столь тонкого проникновения закроет только очень плотная защита. Класс восьмой, не ниже. Вы можете вскипятить сердце! Нити испарятся немедля. Никаких следов. Вы — лучший наёмный убийца в мире, коль изберёте подобную стезю.

— А если моё изобретение… лежавшее, на самом деле, на поверхности, никто лишь не задумался о подобном, станет известно…

— То будет весьма популярным, — подвела черту молчавшая ранее Анастасия. — С прискорбной частотой уничтожая государевых подданных.

Повисла тишина.

— Предпочёл бы кипятить монстров Тартара, — вздохнул Тышкевич. — Коль на каждого тратить как на эту воду — сущую мелочь, не вышел бы из строя за четыре дня. Не растаял как кисейная барышня.

— Судя по тусклому цвету кристалла, вы всё равно не боец. Минимум сутки, — Великий Князь, наконец, покинул кресло и подошёл к графу, возвышающемуся над ним на полголовы. — Так что присоединяйтесь пока к моим учёным мужам. Про это плетение — не звука, ясно? От Митина отзываю.