Вот тут-то я и взвыла по-настоящему. Мало того, что папаша вообще с катушек слетел, так он теперь уже мня вместо матери поколачивать начал и к тетке Марине на "заработки" отправил. Правда, продуктами брать запретил, а деньги отбирал тут же. Я, конечно, пробовала утаить немного, но тетка, выдра толстожопая, меня же и сдала при первом же удобном случае. Даром, что сестра мамина.

В общем, окончания девятого класса я ждал как манны небесной, представляя, как перееду жить в город, к сестрам, но и тут мечты мои тазом медным накрылись.

Во-первых, когда наконец-то загнулся с перепоя папаша, то до выпускного мне лишь три месяца не хватало. В принципе, я даже порадовалась, что хоть этого кормить не надо, но тут ко мне, грозя детским домом, прицепилась опека, чтобы они все там месяц икать не переставали.

Пряталась я почти месяц, даже в школу ходить перестала, но сдала меня опять же драгоценная тетка, которую я попросила опеку надо мной оформить. В общем, жизнь ко мне как стояла задом, так повернуться и не пожелала.

Сестры мои также участие в моей жизни принимать не захотели, им, видите ли, лишний рот кормить не на что, будто бы просила я. Всего-то и следовало, что бумаги оформить, но и тут не срослось, поскольку как только я заикнулась, что государственное пособие на меня положенное буду сама забирать и жить отдельно, так меня восвояси и выпроводили. Стервы!

Вот я и проторчала два года в так называемом детском доме, больше на тюрьму с особо опасными преступниками смахивающую.

Впрочем, учитывая мое везение, на большее я и не рассчитывала, но время провела с пользой - осталась доучиваться два последних года в школе и налегла на учебу уже серьезно, а потому поступила в институт и получила комнату в общежитии как раз через неделю после наступления восемнадцати. Жаль, правда проучиться всего год успела, да еще и подработки вечерние напрягали. В общем, богатого парня я искала долго и целенаправленно. И нашла, как мне казалось. Жаль, только воспользоваться трудами не успела, поскольку занесло меня непонятно куда, а как выживать в такой ситуации я и вовсе не знала.

****

Ольга с трудом вздохнула и тут же, зажав грудную клетку ладонью, чтобы меньше двигалась, закашлялась, сплевывая тягучую слюну с кровью. Некоторое время она еще дышала мелко и не глубоко, а потом вдруг пришло понимание, что ее время вышло, а помощи ждать неоткуда и заплакала тихо, практически беззвучно.

То, что ошибок она наделала много, Ольга сознавала отчетливо и теперь, лежа на все еще холодной после ночи земле жалела лишь об одном, то что поверив Виктору покинула поселение и оставила сына.

Она снова вздохнула, но не глубоко, поскольку отбитые ребра так и отдавали болью и с ненавистью вспомнила Игоря, решив, что это он своей навязчивой любовью довел ее до побега.

Да точно, это он во всем виноват!

Отчего-то думать, о том, что она малодушно сбежала от проблем и вечно ноющего ребёнка не хотелось, хотя мысль о том, что не будь Игоря она бы ушла все равно, в голове Ольги и металась. Нет, думать так не хотелось абсолютно, ведь тогда получалось, что виновата она сама, а это неприятно.

В общем, думать что, виноват во всем объявивший себя ее мужем ненавистный Игорь, у которого она без зазрения совести приняла помощь, а потом гордо ушла с «любимым», было намного приятнее. Ну, а что? Сам виноват! Знал же, что она, Ольга, не любит его, а прицепился как клещ по весне. Брр… бесит!

Впрочем, долго рассуждать ей не дали.

– Эй, что лежишь? Еда где?

Ольга с трудом приподняла голову и с ненавистью уставилась на огромного рыжего мужика, которому "подарил" ее Виктор.

Мужик, глядя на выражение ее лица хрюкнул довольно и, отведя ногу, со всей дури, пнул ее по многострадальным ребрам.

Чувствуя, острую боль, словно раскаленный прут внутрь воткнули и задохнувшись уже основательно, Ольга согнулась, захрипела, и снова закашлялась, сплевывая уже большее количество крови и пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха.

Мужик недовольно рыкнул, сплюнул рядом и, пнув для профилактики еще разок, направился восвояси. Ни синеющих губ, ни вытаращенных глаз девушки задыхающейся от пробитого ребрами легкого он уже не видел.

Всё-таки хорошо, что сына с собой не взяла. Игорь его своим считает и точно позаботится о мальчике.

Впереди, между хижин мелькнул смеющийся, чем то очень довольный Виктор.

– Подлец, будь ты проклят! Сдохни, тварь, - мелькнула последняя мысль неудачливой девчонки, а потом глаза ее закрылись, и мгновение спустя опустившаяся на сознание тьма прервала почти суточные мучения Ольги.

Виктора похоронили у леса, рядом с уже имеющейся могилой темноволосого парня, погибшего от лап монстра больше года назад. Как и положено, прощание вышло слезливым и очень мрачным. А еще в связи с навалившимися делами и заботами скомканным.