— Ох, Нонг’Сыадам! Верни скорее господина Прасета обратно! Он же там умрёт или заболеет! — С тревогой воскликнула учительница, схватившись от волнения за сердце.

— Переживать не за что. За два года я научилась проворачивать это без какого-либо вреда для здоровья и жизни своего условного врага. Но всё же стоит сразу научить вас, как выводить жертву из этого состояния, чтобы при самостоятельной практике не возникало с этим проблем, так что смотрите внимательнее.

Этого Прасет и ждал.

Доминика подошла к склонившемуся в иллюзионном обездвижении Прасету, присела на одно колено точно напротив него, лёгким касанием приложила к груди парня — месту, куда попала магическая волна — два пальца и сделала глубокий вдох, закрывая глаза. Она и не думала просто из мести заставлять этого грубияна в очередной раз страдать, только для того, чтобы он понял, что с ней в этой школе ни он, ни кто-либо другой не соскучится, нет. Ника понимала, что Сет совсем не прост, что каким-то образом обязательно выдаст силу своей Магии на этом занятии и она узнает, насколько он в будущем может представлять опасность для неё.

Магичка собиралась проверить, до какой степени всё-таки этот маг терпелив, хотела узнать, как долго он способен совладать с невыносимым морозом и что будет делать, оказавшись в таком положении, но даже предположить не могла, как в итоге сын Советчика поступит. Неясным для Домы образом темник, не без труда, разумеется, но всё-таки поднял обе руки вперёд на уровне плеч, хотя в прямом смысле находился в состоянии паралитического транса и, пересилив скованность во всём теле, повалил её на спину, прижав к земле и через силу забрав с собой.

— Чёртов гад! — Всё, что успела прокричать темничка перед тем, как провалиться в иллюзионный сон вместе с одноклассником.

Очнувшись, она спешно вскочила с обжёгшей голую кожу рук и ног снежной поверхности и злостно взглянула на наглеца, что сумел такое сотворить. Тот явно остался доволен собой, но было заметно, как маг и сам продрог от прекращения «обогревания» собственного тела на время совершения манипуляций и бессилия из-за выполнения столь невероятного приёма. Красными от мороза и с проступившими венами из-за напряжения кистями рук он стряхнул с себя клубы снега, но продолжил деловито сидеть на снегу, глядя на свою «мучительницу» снизу вверх.

— Какого живого мертвеца сейчас произошло?! Ты как смог это выполнить?! Это же невозможно, Дьявол бы мне в уши нассал! Такого не может быть! — Разразилась воплями россиянка, отчего ощутила лёгкий прилив тепла, но радоваться ему не спешила из-за нехватки времени — его она тратила на злость и непонимание.

— Спокойнее, — вытянув вперёд руку в попытке остановить яростный порыв криков, невозмутимо отрезал таец, после чего, наконец, поднялся на ноги и отряхнул джинсы, что даже при детальном рассмотрении были идеально сухими и лишь слегка припорошенными снегом. — У всех есть свои секреты, неугомонная сау ба. И не всем стоит их знать.

«Чёрт, он температуру своего тела подстроил под температуру воздуха вокруг! Снег на его одежде не тает, потому что кожа не излучает тепло, оно само холодное… Гадство, почему меня этому не успели полноценно научить до перелёта?!» — Взбунтовалась про себя девушка, чувствуя, как мокнут её юбка и рубашка, как леденеет кожа, но вслух проговорила совсем другое:

— Какие могут быть секреты в плане ЭТОГО, Парест?!

— Секретные, ба, — раздражённо закатив глаза из-за неправильного произношения своего имени, спокойно парировал маг Тьмы.

— Да ты ж мёртвой хваткой удерживался моей Магией! Как у тебя вышло превозмочь мои силы, что ты сделал?.. — Галицкая судорожно махала в воздухе руками, всё сильнее возмущаясь скрытности вынужденного сотоварищу.

— Я уже объяснил тебе, что секреты обычно не раскрывают, крикливая.

— Говяжьи ты консервы, лучше делай, как я говорю, пока хуже не стало и не смей больше придумывать мне прозвища, даже если они на русском! Для тебя я исключительно Сыадам, понял?

— Нет, — издевательски протянул Маиботхад, показушно выпятив не заходящуюся от холода грудь и согнув одно колено, что, даже окутанное горкой снега не доставляло ему неудобств. — Ничего из твоей тирады.

Доминика, не желая обращать внимание на действующую на нервы дерзость собеседника, стала с обидой во взгляде оглядывать его одежду, мысленно завидуя: удивительно тёплая для солнечной погоды угольная толстовка с капюшоном, сухие штаны и подстраивающиеся под погодные условия кроссовки.

«Свари меня в печи Баба Яга, у него даже одежда теплее, чем у меня раз в тридцать, что говорить о самосогреве! — Злостно прорычала темничка, злясь на себя за глупый выбор места перемещения этого невыносимого мага. — Никогда больше не надену юбку, к чёрту их! Слава Тёмному Принцу, я умею создавать эти искусственные миры без вреда для здоровья — цистит мне вот вообще ни коим образом не нужен!»