Вальс закружил их всех, не оставив никого без партнёрши. Даже Локи-едок был вынужден танцевать с подмигивающей ему пухлой леди с чёрным агатовым колье. Подобно тому, как Морриган могла видеть глазами своих птиц, бог обмана существовал в каждой из своих копий. Он чувствовал их, жил ими, был ими. Он и ел, словно за двоих, и обдумывал стратегию боя, беседовал сразу с двумя, а ещё руководил музыкой и даже иллюзиями аристократок-партнёрш.

– Ты так соскучился, или просто не терпится вернуть свои побрякушки? – усмехнулась Морриган, кокетливо глядя на лик в броском гриме.

– Сандалии всё ещё у Гермеса? – поинтересовался Локи.

– Всё-то тебе расскажи, – слегка мотала головой из стороны в сторону королева гномов.

– Знаете, – строил глазки Локи в мундире своей миловидной партнёрше-иллюзии в белом платье, – а я ведь, между прочим, генерал!

– Смотрю, у Селены прикарманила диадему. Как там Империя? – поинтересовался истинный плут у Морриган. – Ещё существует?

– Вдвое меньше, чем когда-то была, – ответила та.

– Знаю, – заулыбался Локи, – это ведь я всё устроил. Я развалил Империю, вечер за вечером играя настольные партии с Лонкольдом. Это я надоумил его на восстание, на мятеж, на революцию. Философ Бриан был умён и смекалист. Наши беседы зародили и взрастили в нём зерно сопротивления прежним устоям. Я даже выступил вместе с ним, поддерживая войска. Не официально, конечно.

– Это всегда мне в тебе казалось странным, – слегка нахмурила брови королева гномов. – Эта двойственность… Ты так жаждешь выделиться, хотел то впечатлить Вотана, то родного отца Фарбаути. Желаешь разрушить традиции, но отнюдь не тщеславен. Тебе не нужны ни секты, ни культы, ни храмы, ни прославляющие песни.

– Отнюдь, с последним не соглашусь. Пусть ваши скальды, – оглядел Локи гномов, – и дальше поют обо мне. Песни, легенды, истории. Приятно быть значимой частью этого мира. – Какие ещё есть новости?

– Люди разорили драконьи гнёзда, мы и дракониды подняли здешних рептилий на континент. Ламия в гневе на некроманта. И пусть она никогда не находила с Мортис общий язык… Вампиры, знаешь ли, за вечную жизнь, а никак не за смерть, но ради всеобщего хаоса она и Лилит будут готовы к нам присоединиться. Пока костяная старуха висит над холмом, молодые девицы вершат судьбу мира. Как тебе? А? – улыбалась богиня войны.

– В тебе всегда была эта искра азарта, – дивился Локи.

– Это называется «безумие», – кружась рядом с другим шутом, холодным тоном напомнила Нитт. – А тебе просто нравится окружать себя гаремом, хитрый развратник.

– Все мы здесь ни в своём уме, – снял истинный Локи шутовской колпак и плавно надел золотой шлем, когда вальс закончился. – Ах, как влитой… – заулыбался он, прикрыв глаза и взмахнув руками, чтобы музыка вокруг стала ещё торжественней.

Иллюзорные дамы зааплодировали, и настоящие гномы, что были сейчас в этом зале, поддержали такие овации. Кто-то вновь поднял свой топор, кто-то наполовину пустую кружку, а иные и просто сжатый кулак. Морриган обещала им Норд, возвращение родных земель. Но для начала всем требовалось пробудить оставшихся в Черногорье драконов.

Гигантский трёхглавый дракон взмыл в воздух с оглушительным рёвом. Спасающиеся прочь на собачьих упряжках держали поводья, то и дело оглядываясь с ужасом, как затмевают рассветное солнце огромные перепончатые крылья, как тень Цербера буквально возвращает ночь на ближайшие территории.

Чудовище казалось больше гор, неподъёмным, невероятным, и всё же пронеслось в воздухе высоко над санями, поднимая взмахом крыльев снежную бурю. От снежного ветра сани и животных защищал белый дракон с пастью, больше похожей на волчью или нечто среднее между мордой рептилии и представителя псовых.

Что же защищало его всадницу в алой шубке, для тех, кто бежал внизу, оставалось неясным. Но гномка Лилу была довольно смекалистой и способной чародейкой, так что наверняка окружала себя каким-либо куполом или пузырём тотального безветрия, куда просто не продували все стихийные порывы.

И тем не менее никто не чувствовал себя в безопасности. Те, кто держался за вожжи, – например, капитан стрелецких войск фоморка Ядвига, юноша-полуэльф Вир Лафо в пластинчатой агатовой броне, прозванный Чёрным Бароном или боевая кадетка Кьяра фон Блитц – девушка на вид лет шестнадцати с хвостиком, уложенными назад тёмными косами и миндалевидными карими глазами, – сейчас скалились, скрипя зубами, глядели вперёд и молились своим богам, чтобы никто из собак не споткнулся, а сани на завалились набок.

Другие, кто сидел позади – младшая сестра Вира Диана и прижимавшийся к ней лохматый барсук, дочь Ядвиги Ханна, в очках и вооружённая арбалетом, и коренастый пузатый гном-чародей Бром из рода нордов, – оглядывались назад, смотрели сквозь метель и буран, поднимали глаза к небу, а точнее – к дракону Гарму, что старался их защитить.

Цербер же, трёхглавый дракон, что взмыл высоко в небеса, был немыслимых размеров. Его пробуждение из разлома, из недр самой бездны, такой же чёрной, как его поблёскивающая в рассветных лучах чешуя, не выходило из головы каждого из очевидцев.