Тем временем людей в харчевне прибывало. Двери постоянно хлопали, то впуская, то выпуская все идущих и идущих посетителей. Близился полдень — самое горячее время в закусочных. Все столики были заняты, перед стойкой не осталось свободных мест. То и дело Глеба толкал в бок чей-нибудь локоть. В воздухе висел сладковатый запах человеческого пота, перебивая все остальные ароматы. Было жарко и душно. Кругом гудели голоса, бряцали доспехи, звенела посуда.

— Ваши продукты, господин. — Из кухни вышла женщина и подала Глебу холщовый мешок. — На десять дней.

— Спасибо, — сказал ей Глеб и протянул два золотых.

Женщина отрицательно покачала головой и показала на маневрирующего меж столиками хозяина.

— Все ему, — сказала она.

— Эй, хозяин! — крикнул Глеб, подняв руку и щелкнув пальцами.

— Одну минуту, — отозвался тот и через мгновение оказался за стойкой. Он принял деньги, сказал:

— Заходите еще, — и стал быстро подсовывать кружки под струю пива, бьющую из врезанного в бочку крана.

Глеб отошел от стойки, и тотчас его место занял мускулистый здоровяк варварского вида — одетый в рваные волчьи шкуры, со щербатой саблей за поясом; от него сильно разило псиной и застарелым потом.

Глеб стал протискиваться к выходу. Мешок с продуктами и копье цеплялись за людей и мебель, застревая и мешая двигаться. Люди недовольно бурчали, но сторонились, пропуская бормочущего извинения человека в серебристой кольчуге и с тонким резным обручем на челе.

— Эй, поосторожней! — крикнул кто-то и ткнул его в бок.

— Извините, — обернулся Глеб и тотчас узнал раздраженно глядящего на него человека. Капитан ночного патруля тоже узнал его. Он схватился за меч, но Глеб не стал ждать, пока тот высвободит оружие из ножен. С силой оттолкнув от себя патрульного, он опрокинул ближайший столик и бросился к выходу, бесцеремонно расталкивая людей.

— Стой! Задержите его! — голос капитана потонул в гуле возмущенных голосов.

Дверь распахнулась, и в харчевню ворвались три человека с королевскими гербами на латах. Обнажив мечи, они преградили Глебу путь.

— Черт! — пробормотал Глеб. Он остановился, оглянулся назад. Капитан выбрался из толпы и, встав на месте, все дергал застрявший в ножнах меч. Без оружия он не решался броситься в бой. Из-за стойки растеряно глядел на Глеба хозяин харчевни. На шум высунулась из кухни повариха, испугано зыркнула глазами по залу и нырнула назад в привычное пекло. Посетители повскакивали со своих мест и сгрудились беспорядочным стадом в дальнем углу — все знали, что с королевской охраной лучше не связываться.

— Положите оружие! Руки за голову! — крикнул капитан, высвободив, наконец, клинок.

Глеб беспомощно развернулся к выходу. Три человека с мечами в руках осторожно двинулись на него. Деваться было некуда. Он поднял копье и встал в боевую стойку.

— Ух! — прокатилось по толпе, а потом кто-то прыгнул ему на спину, сплетая руки, сковывая плечи, и обруч на голове запульсировал жаром. Глеб зарычал, пытаясь сбросить оседлавшего его противника, но земля ушла из-под ног, перед глазами все померкло, закружилась голова, и он повалился вперед, теряя ориентацию, и все никак не мог упасть, все кувыркался в горячем воздухе, и падал, и падал в пустоту.

В подземном переходе Глеб наткнулся на безумца.

Весь мокрый, в грязном бесформенном рванье, на ногах раскисшие домашние тапочки, сумасшедший бросался к идущим мимо него людям, дергал их за одежду и что-то быстро и горячо шептал, закатывая глаза и втягивая голову в плечи. Он размахивал руками, от него кисло пахло немытым телом, и прохожие брезгливо отшатывались и ускоряли шаг.

Безумец увидел Глеба, вонзился взглядом в серебристую коробочку нейроконтактера на его черепе и заторопился, идя на перехват. Люди морщились и расступались, пропуская оборванца.

Сумасшедший догнал Глеба, крепко вцепился ему в плечо и зашептал в самое ухо:

— Они здесь! Здесь! Они пришли за нами! За мной! Одноживущие! Мы все стали Одноживущими! Ты помнишь свои жизни? Их было много! Давно, раньше! А теперь одна! Они забрали их у нас! Они здесь! Среди нас! Ты тоже был там! И я был! Но я ушел, бросил все! Я отрезал им доступ! Закрыл дорогу сюда! Но они уже здесь! Ты должен закрыть путь! Так же, как и я!.. — Безумец коснулся пальцами виска, убирая прядь мокрых черных волос, и Глеб в ужасе отпрянул. Ему показалось, что в черепе оборванца, на том месте, где обычно стоит коробка нейроконтактера, зияет кровавая дыра, и пульсирующий мозг серым пухнущим тестом выпирает наружу. Но наваждение тут же исчезло, и он понял, что это только уродливый красный шрам на коже, большой, блестящий, похожий на ожог. А сумасшедший тыкал пальцем в свой страшный шрам и вешал громким шепотом:

— Вырви, вырви ворота! Не дай их миру войти сюда! Убей их! Вырви! Брось! Уйди! Пора! Пора! Они уже здесь! Вокруг нас! Они такие же, как и мы! Кругом!.. — Он отцепился от Глеба, обхватил голову руками, присел на грязный бетон и завыл потерянно и обреченно, заскулил, словно брошенный щенок. Глеб побежал прочь — вон из темного, мрачного подземелья, расталкивая людей, запинаясь. К выходу, к выходу! Под дождь! К тучам! К небу! А вслед ему несся воющий голос:

— Они пришли! За нами! Они будут охотится! Смерть! Смерть!..