– Новый вид оружия?
– грозно спросил Ярополк и стал перемещать изображение задействовав свой идентификатор.

– Очевидно, да, Ваше Княжеское Величество, - ответила Арысь, продемонстрировав ещё несколько десятков подводных лодок, которые так же были оснащены подобными установками.

Всеслав смотрел на это и понимал, что они не на пороге войны. Она уже началась, и готовилась интервенция ещё задолго до того, как князь сел на трон. Это всё знал и его отец, который даже в предсмертных муках прославлял имя великого хана Тэрхана, как защитника земли русинов. Эти воспоминания привели Всеслава в ещё большее смятение. Князь не понимал как одолеть такого врага, который расставил свои сети не просто вокруг его земли. Тэрхан внедрил и завербовал сотни бояр княжества, тем самым создав капканы на вепря внутри государства Всеслава. И всё это началось с исчезновения мольфар.

Именно их каменный трон среди карпатских скал продолжал стоять, как напоминание самому Всеславу о том, что карпатские князья исчезли не просто так. Сперва князь Изяслав, отец его, лишил их титула, объявив ставленником карпатского края одного из бояр. Следом приказал семье колдунов вернуться в стольный Киев и предстать перед ним, чтобы выслушать указ об изгнании их наместника. Так целый княжеский род стал просто боярами на службе у князя Киевского.

– Это не может быть совпадением...
– Всеслав свернул карту, и посмотрел прямо в глаза Радолиру, - Так ты сказал, Воевода?

– Что? О чем ты, Всеслав?
– Мстислав переглянулся с братьями, однако князь продолжал холодно и хмуро смотреть в глаза своего военачальника.

Ни Радолир, ни Боримир никогда не подводили Всеслава. Он помнил мужей ещё с детства. Помнил, как они вместе сели впервые на лошадь. Помнил каждый проведенный в твердыне рядом с ними день. В его воспоминаниях жила вера в то, что этим людям можно и следует доверять.

"Однако правитель одинок. И одиночество это порождает чудовище..." - мысленно прошептал Всеслав, а перед его глазами встала будто живая картина из прошлого.

"- Входи, княжич! Хан Батый ждёт тебя!
– один из тумэров дал команду страже и та отошла от входа в юрту.

Всеслав отвернул грубую ткань огромной палатки, в которой горел живой очаг.

Монголы превыше развития и движения вперёд почитали свои традиции точно, как и славяне. Потому летняя ставка хана Батыя стояла каждое лето в степях для охоты. В этот раз и Всеслав стал частью орды, покинувшей стены ханского дворца, чтобы отдать дань степным богам.

– Ваше ханское Высочество!
– Всеслав легко склонил голову, заметив своё отражение в воде огромной купели из чистого золота, походившей на бассейн.

Юнец княжич всё равно держался в глазах хана, как будущий правитель. Потому Всеслав и встал напротив Батыя, смотря прямо в узкие глазницы монгола.

– Слышал я от тумэров, ты степного вепря зарубил?
– хан поправил свою рубашку и кивнул Всеславу, чтобы он проходил и располагался в кресле слева от возвышения, на котором восседал хан и его две жены.

– Ступайте!
– Батый провел по лицу одной из них нежным движением и указал женщинам на выход лишь взглядом.

Как только жены скрылись, всколыхнув ткань входа, хан снова посмотрел на Всеслава. Цепко и внимательно, карие и почти черные глаза обогнули взглядом фигуру молодого княжича, в ожидании ответа Всеслава.

– Да, хан, - спокойно ответил Всеслав, однако ощутил некий дискомфорт от настолько пристального внимания Батыя.

– Ты ненавидишь то, что стал бесправен в землях, фактически завоёванных когда-то твоим отцом?

– Может ли ненависть помочь вернуть мне подобное право, будучи просто чувством?
– парировал Всеслав и принял от слуги хана кубок с питьем.

– Тогда с каким чувством ты прошил тело живого существа, Слав? Что ты ощутил, когда понял что на руках твоих ещё горячая кровь того, кто дышал мгновение назад.

– Ничего!
– резко ответил Всеслав, и не соврал.

За те годы, которые он прожил среди ордынцев, молодой княжич привык видеть смерть. Тем более простую кончину дикого животного, которое убило бы его, не останови Всеслав вепря клинком своим.

– Когда-то ты станешь править, мальчик!
– вдруг тихо, но уверенно произнес Батый в ответ на слова Всеслава, - А значит, должен помнить, что только эмоции и чувства способны будут не дать тебе превратиться в чудовище.

– Чудовище?
– переспросил Всеслав и горько ухмыльнулся, вспомнив самого Батыя, когда он брал одну из провинций Поднебесной, просто нанеся несколько ракетных ударов, а потом, как стервятник добивая наместника и его свиту.

– На меня смотришь, когда спрашиваешь, значит меня чудовищем и считаешь, юнец. Однако я тебе поведаю одну простую истину. За тем и позвал прежде, чем ты отбудешь в хаганат.

– И что же за учение готов мне открыть великий наместник степного волка Тэрхана?
– задал холодно вопрос Всеслав, на что замер, услышав ответ:

– Что не волк он вовсе, мальчик. И смерть моя найдет Батыя в степи по приказу этого самозванца уже через два дня. Он думает, что не знаю я участи своей. Но тем и глуп Тэрхан, что взрастил подле себя настоящего волка, Всеслав! Он создал тебя! Потому запомни слова мои, и коль не глуп и понимаешь, что я не враг тебе - прислушайся к ним. Чудовищем с кровавым венцом на челе станет только тот, кто вырастит в себе яд одиночества. Найди причину! Не страну! Не людей! Не землю и не богатства родины! Найди причину, из-за которой ты всей душой и кровью своей пожелаешь сохранить это! Найди такого человека, ради которого сгинешь точно так же, как я ради жён и детей своих. Запомни, Всеслав - одиночество есть удел для правителя, но одиночество есть смерть для его человечности. Не обращайся в безумное чудовище, и найди силу свою в причине! Отыщи её, либо создай сам!"