Сработало. Двое спецназовцев открыли люк и начали действовать. Все строго по учебнику: дрон, спуск и быстрый осмотр помещения.

— Здесь люди! Возможно мертвы! — послышалось из дыры в полу.

Я картинно развел руками.

— После вас, детектив.

Недовольство сквозило в жестах Андерсона, но ничего такого, что могло бы мне не понравиться, детектив не сказал, и ловко скользнул в люк. Я отправился следом. В душе я ликовал. Ведь я не ошибся, это действительно место преступления, связанное каким-то образом с Линой.

В подвале смердело. По-настоящему. В ноздри пополз запах плесени и разлагающейся плоти, запах дерьма и рвоты — неизменные спутники насильственной смерти. У стены жались друг к другу четыре походивших на гробы «стекляшки» — капсулы серии «Грезы 1.0». Четыре, мать твою!

— Рид, — окликнул меня детектив. — Ты вроде бы в кибер отделе не разносчиком пиццы работал, а значит с капсулами имел дело часто и густо. Может глянешь что там? Не хочу дожидаться техников, у этих козлов вечно то обеденный перерыв, то рабочий день закончился. Задолбали.

Кивнув, я подошел к первой капсуле, вонь усилилась. Невольно прикрыв нос рукой, я достал терминал и подключил к разъему на панели. Программа сгенерировала пароль, немедленно предоставив доступ к управлению.

Мутная от пыли стеклянная поверхность капсулы ожила: пестрили строки загрузки, истерично мигал датчик поврежденной системы жизнеобеспечения. Внутри, несомненно, был труп. Пробежавшись пальцами по сенсорной клавиатуре, я шагнул назад. Крышка откинулась в сторону.

— О, Боже… — проскрипел Андерсон, в механическом голосе послышался надрыв, даже болезненность. Такого он точно не видел. Не удивлюсь, если сейчас коротышка детектив думает о том, как не обблевать собственный шлем.

Сказать, что я — парень со стальными яйцами, значило бы соврать. Меня тоже мутило. От мерзкого запаха, от вида содержимого капсулы.

Внутри лежало полуразложившееся тело. Куски подгнившего мяса смешались с зеленым биогелем, который впрыскивала система; с фекалиями, которые не выводил отходник. Кожа на лице покойника покрылась трупными пятнами, сморщилась и местами облезла. На фоне этой каши виднелись белые, идеально ровные зубные протезы. Ног у мертвеца не было.

Тихо выругавшись, я подключил терминал к следующей капсуле.

Я знал, что там увижу.

Во втором и третьем стеклянных гробах лежали женщины. Итак, семейство с портрета нашлось почти в полном составе. Но капсул четыре. Неужели там… Я так сильно сжал в кармане игрушечный самолетик, что он хрустнул. Только не ребенок… Пожалуйста, пусть это будет не ребенок!

Застыв, я прислушался и усилил аудиосистему до восьмидесяти процентов.

Дыхание… Тихое, хрипящее.

Как одуревший я метнулся к последней капсуле и подключил терминал. Система показала слабое сердцебиение, соединение с Иллюзионом было прервано всего пятнадцать минут назад. На запросы «стекляшка» не реагировала, отключить капсулу я не мог.

— Быстро! Помогите мне! Здесь выживший!

Я налег на крышку в тщетных попытках поднять. Рядом навалился Андерсон, с другой стороны тянули двое спецназовцев. Клятую автоматику заклинило.

— Отойдите.

В руке спецназовца блеснул штурмовой лом.

— Стекло не трогать, — попросил я. — Начиная от основания, поддевайте крышку через каждые тридцать сантиметров — там шунты.

Скрестив руки на груди, я отошел. Устройство капсулы «Грезы 1.0» довольно примитивно, это одна из первых неудачных моделей. Единственный способ вскрыть этот гроб при отказе системы — выбить шунты.

Послышался хлопок — первая преграда поддалась. Лом легко входил между крышкой и основанием, нарушая целостность капсулы. Шунты выскакивали, точно пробка из бутылки шампанского. Крышка с шипением откинулась, и я тут же ринулся к капсуле. Биогель едва успел помутнеть, в этой склизкой, пока еще «живой» жиже, лежал человек. И это был не ребенок.

— Ничего не трогайте, — приказал я. — В реальность его должна была вернуть система капсулы, и если полезете, то мозги бедолаги поджарятся.

Спецназовцы тут же отошли от капсулы.

В зеленой жиже биогеля застыл мужчина. Возраст определить сложно — слишком много на нем этой зеленой дряни, да и кожа сморщилась, словно он пролежал в ванной десять часов кряду. Он был абсолютно голый, настолько худой, что сложилось впечатление, будто его с месяц держали в камере пыток. Волосы отсутствовали. На голове, груди, ногах и лобке — ни волосинки. К лицу крепилась кислородная маска. Пройдясь по данным на терминале, я отключил систему жизнеобеспечения. Поочередно увел в ноль подачу кислорода, и слегка понизил температуру биогеля — в подвале куда холоднее, чем в капсуле, и шок от резкого перепада температур неизбежен.