И он действительно стал лечить, но не простыми заклинаниями, которыми лечил бы я, а сложными каскадами чар, что питали друг друга, циркулировали структурами между собой. Моё тело погрузилось в нечто, что напоминало едва светящийся туман. В своём состоянии, без астрального тела, разобрать его чары мне было крайне сложно.

Это было быстро. Очень быстро по моим меркам. Этими чарами можно было поднять бойца с проломленной головой на ноги пока его душа ещё ничего не поняла и отправить в бой. С этими чарами он мог и себя так же подлатать, если бы подготовил их заранее в виде, например, амулетов.

Я вдруг вспомнил, как я нашёл едва живое тело на берегу Озера Зубатых. Вспомнил, что именно эти каскады чар я ощутил. Скорее всего в мир попало мёртвое исковерканное тело, но уже на следующее утро Эльстан был цел и невредим.

Эльф удовлетворённо кивнул, рассеивая туман, а я нырнул в своё тело, стараясь сделать вдох, но вместо этого лишь дёрнулся. Эльф прочистил горло и ударил кулаком мне в грудину — пошло движение крови, забилось сердце, воздух в небольшой порции попал в лёгкие. Я, скрежеща веками, моргнул, заливаясь слезами.

Словно проснуться голым и мокрым на снегу, искусанным комарами, но я был жив.

Я сел, колотясь и обхватывая себя за колени и, напрягшись, встал. Лёгкость и сосущий дискомфорт охватили моё сознание, а за спиной послышался глухой звук — моё тело упало на землю. Я нахмурился и повторил попытку: отдышался под ахи и вздохи Сеамни, сел, протёр глаза…

Кинур

Он видел Гарри живым.

Десять его рыцарей погибло из-за этого говнюка, Кинура обвинили в том, что он ничего не делает, а тут оказалось, что Гарри очень даже жив. Сложно было описать ту гамму жгучих эмоций, от которых каменеют мышцы и сердце обливается кровью. Графу хотелось вцепиться в это лицо, выдавить ему глаза, разорвать глотку…

А ещё и эльфийская тварь рядом шморгает носом, будто никогда мертвеца не видела, будто жена ему или любовница и жить без него не может! А тут ещё и Радя тоже бежит навстречу!

Это вместе с ним они начинали. Вдвоём. Кинур и Радя. Сила и Власть. Две стороны одной медали, они поделили всё пополам и это было прекрасно. А теперь появился он, грязный, вонючий, с засаленными волосами перемазанными невесть пойми чем. Это что? Талая грязь? Да как он вообще в таком виде показался на людях?!

А придётся ещё распинаться, почему его люди осуществляли приказ. И этот скользкий тип всё переврёт, а сделать ничего нельзя!

Его почти колотило от злости. В этот миг в голове колоколом, разрывая череп на части, била одна лишь мысль: «Костьми лягу, но и тебя с этого света изживу».

Гарри

Моё тело больше не было моим. Серебряная нить не выросла новая, астральное тело подчинялось, но не было слито с душой, как это было раньше. Если поменявшись телами когда-то с бледным трактирщиком я понимал, что если я вернусь в своё тело, оно приживётся, то теперь всё было не так. Я будто управлял големом, находясь внутри. Ощущение едва ли приятное.

Мне ли привыкать к новым ощущениям?

И всё же паршивое восприятие своего тела как чужого пока в сравнение не шло с тем, как меня колбасило. Зуб на зуб не попадал. Я глянул на обрубок правой руки, не увидев там кисти, показал Эльстану.

— Восстановлю потом, — кивнул он указывая, что выполняет свою часть сделки.

Вместо руки я видел свою душу, и на фантомном пальце покоилось надетым сдвоенное кольцо, пульсирующее магией. Я крикнул своим, что я воскрес и получил обратно глоток свежей и чистой энергии, расправил плечи и едва снова не потерял контроль. Приходилось постоянно держать душу в теле, чтоб она не выходила за пределы, заставлять тело следовать за душой.

Сеамни утирала слёзы.

— Не поверю, что ты за меня так переживала, — встал я, подошёл и обнял её.

— А я просто рада, что ты бессмертный.

— Гарри! — услышал я гневное.

Стоило мне повернуть голову на звук, как я увидел нахмурившееся личико Ради. Рядом с ней стоял Кинур и его лицо как раз не выражало почти никаких эмоций. Он с кислой миной поглядывал на всех собравшихся. У него в руках был ключ от ворот, вот ведь ожидаемая неожиданность.

Я выпустил из объятий Сеамни и приготовился отбиваться, параллельно хватая за шкирки собственное тело, чтоб то не падало.

Она подошла ко мне, глядя исподлобья. Я ждал, когда она начнёт кричать, возмущаться и жаловаться на Ворвуса, на жизнь, на Кинура, на судьбу. Она же подошла тяжело сопя, и уткнулась мне в грязную, залитую моей кровью куртку носом.

— Я уж думала, что ты меня бросил одну разгребать заваренное тобой дерьмище.

Радя отстранилась, посмотрела на меня уже с толикой гнева.

— Чтоб завтра с самого утра у меня дома! Понял?

А я всматривался в её глаза и едва не прозевал, когда тело начало от меня отваливаться.