Увидев под дверью письмо, Мэтт перешагивал через него, а если конвертов было слишком много, рассовывал их по всем углам. За плитой, на книжных полках — письма валялись всюду, куда он мог дотянуться, и, что самое главное, он даже не собирался их читать.

Такой у него был способ избавляться от неотложных дел. Если же отправитель упорствовал и присылал еще одно письмо, Мэтт выражал (и, как Алекс успела понять, действительно чувствовал) крайнее изумление тем, что проблема не разрешилась сама собой.

Через пару недель после того, как Мэтт переехал к Алекс, в доме скопились кипы писем.

Наткнувшись раз или два на конверты в самых неожиданных уголках, как-то вечером Алекс собрала все найденные письма вместе.

И одно за другим выложила их от входной двери до кухонного стола, как дорожку из хлебных крошек в сказке про Гензеля и Гретель.

Она была в спальне, когда вошел Мэтт в обнимку с целой грудой писем:

— Ал, все это мне? Неужели?

— Я сложила все письма вместе, чтобы тебе было проще их разобрать.

Мэтт пожал плечами, и груда покачнулась.

— Не понимаю, зачем нужна почта. Кто в наше время читает бумажные письма?

Через пару недель конверты снова торчали из каждой щели.

Тем вечером, когда Мэтт рассказал о поездке, Алекс приготовила пирог — настоящий пирог, целиком и полностью. Разве что кроме теста: Алекс ведь не машина времени. В свои тридцать семь она по-прежнему чувствовала, что готовить еду — это настоящее событие; и она заслуживает награду, если делает что-нибудь посерьезнее кукурузных хлопьев с молоком.

Мэтт вошел, когда Алекс уже мыла чашки. Он задержался в дверях, как если бы от нечего делать спустился на нижний этаж и не мог решить, остаться или уйти.

— Знаешь, что я ответил Клэр по поводу Рождества?

— Нет, — Алекс мельком оглянулась.

— Разве я не говорил об этом? — он сделал круглые глаза.

— Нет, не говорил.

Мэтт сдул прядь волос со лба, он делал это по сто раз на дню. Его темные волосы были очень густыми для мужчины под сорок, и Алекс подозревала, что он специально старался это подчеркнуть. Была ли у него эта привычка раньше? Алекс хотела бы спросить об этом у кого-нибудь, кто знает Мэтта дольше, чем она. Едва ли это важно, но Алекс — ученая. Как только появляется гипотеза, ее следует проверить. Алекс любила, чтобы факты были ясными и четкими.

— Боже, Ал, до чего я бестолковый.

Чтобы не отвечать, Алекс вертела в руке стакан, высматривая мыльные разводы.

Мэтт все еще стоял в дверях позади нее, но вдруг сделал шаг и погладил ее по руке:

— Я просто не знал, как рассказать тебе. Думал, будешь кипятиться.

Отметив плавный переход от «я думал, что уже говорил» к «я не знал, как рассказать», Алекс сняла резиновые перчатки и шлепнула их на сушилку для посуды. Она обернулась к Мэтту:

— Я буду кипятиться?

Мэтт поманил ее к себе и обнял за талию:

— Разумеется, вполне справедливо кипятиться, — он поцеловал ее в лоб. — Даже праведно кипятиться, я бы сказал. А не сходить с ума, как некоторые.

Это не предвещало ничего хорошего.

— Продолжай.

— Ты знаешь, я не встречал Рождество со Скарлетт с тех пор, как мы с Клэр расстались.

Алекс кивнула:

— Скарлетт приедет на Рождество к нам? Было бы неплохо.

— Не совсем… Клэр хочет, чтобы мы вместе поехали куда-нибудь на уик-энд.

Алекс помолчала, чтобы осмыслить как следует:

— Мы вместе?

— Да, вместе. Ты и я. Она и Патрик. И Скарлетт — наш почетный гость.

Алекс уставилась на Мэтта. Жестом она пригласила его сесть за стол. Это был не тот разговор, который можно вести стоя в дверях. Ей вообще не хотелось говорить об этом, но раз уж пришлось, то для начала было бы неплохо сидеть с Мэттом лицом к лицу.

— Есть такой туристический парк в Северном Йоркшире — «Хэппи Форест», — Мэтт оперся на спинку стула, как будто не мог усидеть на месте. — На Рождество они из кожи вон лезут, чтобы устроить праздник. Олени в гирляндах, искусственный снег. Эльфы Санта-Клауса бродят по лесу и распевают рождественские песни.

Алекс посмотрела на полку с винами, но заставила себя отвести взгляд. Она старалась не раздражаться. Злость — первый шаг к потере здравомыслия, а это — личное и профессиональное поражение.

Она присела на стул, и тот скрипнул.

— В это Рождество? Ты хочешь сказать, уже через месяц?

Мэтт опустился на стул рядом. Он взял ее ногу в пятнистом носке и положил себе на колени.

— Мы ведь обсуждали это, разве нет? — он погладил ее ступню. — Как здорово будет, если Скарлетт проведет Рождество вместе со мной и с Клэр.