Шрифт:
— Любит она, похоже, чтобы её рисовали, — сказал Коннер.
— Может быть, её портретов так много, потому что она первый монарх в этом королевстве. У него нет такой истории как у Зачарованного Королевства.
— Или она просто одержима собой, — высказал предположение Коннер.
Они прошли по одному коридору, потом по другому, потом поднялись по лестнице и спустились по второй.
— Ты вообще знаешь, куда идти? — спросил Коннер.
— Я думала, ты знаешь! Просто иду за тобой.
— Чего? С каких это пор ты ходишь за мной?
На них из коридора наползала темнота. Когда она стала ещё ближе, близнецы разглядели в ней силуэт стражника.
— Охрана! — прошептала Алекс и показала на тень. Они помчались по коридору и вломились в первую попавшуюся комнату.
Так оказалось настолько темно, что хоть глаз выколи.
— И где мы теперь? — спросил Коннер.
— Зачем ты задаешь вопросы, на которые у меня нет ответов? — сказала Алекс.
Алекс осталась у двери, прислушиваясь к шагам стражника. Коннер же, вытянув руки, чтобы ни на что не наткнуться, принялся бродить по комнате.
Глаза уже почти привыкли к темноте.
— Алекс, мне кажется, я кое-что вижу… — Коннер прямиком подошёл туда, где, как ему показалось, находилась дверь. Но внезапно он увидел, что на него смотрит какое-то бледное лицо. Коннер от страха свалился на пол и закричал так тихо, насколько мог.
— Алекс! Там кто-то стоит в дверном проёме! Он жуткий и безобразный!
Алекс подбежала к брату и прищурилась, чтобы рассмотреть то, о чём он говорит.
— Идиот, это не дверь, это зеркало!
— Ой, — произнёс Коннер, пока Алекс помогала ему подняться на ноги.
— Боже мой, какие у тебя большие когти, — раздался голос позади Алекс и Коннера, вынуждая их подпрыгнуть в воздухе футов на пять.
Они обернулись и увидели огромную кровать с балдахином, красные шёлковые простыни и белые кружевные занавески. В кровати, разговаривая во сне, спала королева Красная Шапочка.
— Мы в королевской опочивальне, — прошептал Коннер сестре.
— Боже мой, бабушка, какой у тебя огромный нос, — не просыпаясь, проговорила Шапочка.
— У неё кошмар? — спросил Коннер.
— Боже мой, какие острые у тебя зубы… Вооолк! — закричала Шапочка и, проснувшись, села. Алекс с Коннером бросились на пол, чтобы она их не увидела.
Шапочка едва могла дышать, у неё на лбу выступили капли пота. Наконец она перевела дыхание.
— Неужели опять, — сказала она, а потом, расстроенная, улеглась обратно.
Близнецы боялись пошевелиться.
— Она ещё не уснула? — спросил Коннер.
— Да откуда же мне знать?
— Боже мой, Джек, какие у тебя сильные руки, — сказала Шапочка.
— Полагаю, она заснула, — произнёс Коннер и уверенно поднялся на ноги.
— Боже мой, Джек, какие у тебя мягкие губы, — продолжала Шапочка.
— Давай-ка уйдём отсюда, пока не услышали, что она будет описывать дальше! — предложил Коннер.
Они вышли в коридор и бродили по замку ещё какое-то время. Все коридоры выглядели одинаковыми, поэтому найти корзинную комнату казалось невозможным. Всякий раз, когда они думали, что нашли правильную дверь, они оказывались в художественной мастерской, столовой или в бальном зале.
— Давай найдём вход и вспомним, как мы шли в тронный зал… — начала Алекс, но Коннер её перебил.
— Не надо. Вон вход в корзинную комнату, — сказал он и показал на расположенную рядом с ними дверь.
— С чего ты так решил?
— Потому что я помню, какой портрет находился рядом с корзинной комнатой, — ответил Коннер и показал на изображение, на котором была нарисована почти обнажённая Красная Шапочка, закутанная лишь в волчью шкуру.
Алекс одарила брата мрачным взглядом.
— Что? — с ухмылкой спросил он. — Просто портрет запоминающийся.
Они открыли дверь и увидели комнату, в которой они уже побывали днём.
— Давай начнём там, где закончили, — сказала Алекс. Они с Коннером снова разделились и направились туда, где остановились в прошлый раз.
Искать корзинку днём было тяжело, но это не шло ни в какое сравнение с поиском ночью, когда у близнецов единственным источником света были фонарики. После нескольких часов, потраченных на поиски, уровень их беспокойства стал таким же высоким, как и бобовый стебель Джека.