Небо заволокло клочками чистого хаоса — отверженные, пришедшие из Северного города, без устали сплетали заклинания. Как я успела услышать от Лиля и разрозненных фраз командующих, маги хаоса так же добирались тайными тропами, по одному-двое, чтобы не быть пойманными. Все отверженные Союзных земель, кто сумел прорваться к нам и сохранить жизнь, вступили в сражение за общую свободу.

Представители провинций, подчинённых Совету магов, прислали своих воинов. В эти минуты на их родине уничтожали стихийников, оказавших сопротивление. Восстание вспыхнуло одновременно во всех концах Союзных земель.

Обернувшись, я поймала светлый и немного виноватый взгляд нашего оракула. Лиль не просто так ходил в общую столовую за булочками. Он сумел собрать отряд из фейри, обучавшихся в Академии. В их груди горел дар стихийной или лекарской магии, но они оставались верны своей крови, не отказали в помощи.

Удивительно, что и среди других стихийников и простых воинов из охраны Академии нашлись сочувствующие положению магов хаоса. У многих были друзья или близкие, кому не повезло родиться с опасным даром и их силой отправили на сбор хаотита.

За два года добровольного заточения в Академии наш милый оракул связал таких разных людей и фейри общим делом. Столько времени он знал о подготовке восстания и молчал!

— Мне нужны: один хаотик, фейри с лекарским даром, пара мечников и верный стихийник, готовый пойти против Америуса, — поднявшись с земли, перечислил Гастон.

— Два мага хаоса!

Я быстро подступила к Гасу, решительно заглянула в глаза, опустила голову, словно споткнулась о его суровый взгляд. Положив ладонь на плотно привязанную к груди руку любимого, постаралась быть убедительной:

— Я стану твоими руками. Наши дары усиливают друг друга. Я всё смогу. Не испугаюсь.

— Маг с тремя руками — это так похоже на хаотиков, — проворчал Гастон и крепко обнял меня, как сумел. — У меня же нет выбора, Дикий шип?

— Ты, как всегда, прав, мой дорогой Хаос.

В главный корпус мы не пошли обычным путём через парк и центральную площадь, где любили собираться обычные студенты. У входа с величественной, резного дерева дверью толклись воины Союзных земель. Короткие бои вспыхивали по всей территории Академии, но основное здание обороняли в несколько линий. Ничего, рано или поздно восставшие справятся и с этой преградой!

Гастон повёл нас подземным лабиринтом. Он узнал о сложной паутине переходов из записей прежних деканов и наставников магов хаоса. За долгие годы жизни под властью стихийников наши предки научились хранить и передавать ценные сведения так, чтобы они не попали в руки врага. Вероятно, и сам Америус не знал обо всех тёмных тропах под землёй.

Спустившись в каменные ходы под факультетом отверженных, я испытала волнение. Шагая бок о бок с Гасом, я чувствовала, что готова ко всему. Нельзя дать Америусу уйти. Он должен умереть или признать поражение Союзных земель, а затем предстать перед судом.

— Мы меняем помощь на справедливость, — сказал Гастон предводителям отрядов фейри и людей из провинций. — Вместе решим, что делать с полученной свободой.

Тревожное волнение охватило не только меня: спутники шли молча, но их глаза горели готовностью немедленно вступить в бой. Мы с интересом осматривали древние стены в свете огонька, сотворённого фейри. Более крупный и яркий, чем у магов хаоса, светлячок лекаря озарял потёртые камни, тёмный и влажный мох, покрывший старинную кладку. То там, то здесь я узнавала руны, оставленные создателями Академии — хаотиками прошлого.

В подземном лабиринте мы пересеклись с группой добровольцев. Они пришли выполнить миссию, которую Гастон поручил накануне нам, но пришлось отложить спасение заключённых и отбивать атаки. Сейчас путь вниз был свободен. Среди чужих я увидела и знакомые лица своих сокурсников. Зоуи помахала мне рукой и взглядом пожелала удачи.

Из узких ходов друзья выводили ослабших и больных отверженных. У многих кожа потемнела, а в глазах словно плавал фиолетовый туман, одежда едва держалась на истончившихся телах. Их дар покрылся плесневелой плёнкой, какую я видела у наставницы Урсы, и почти угас. Это означало мучительную смерть.

Я была потрясена, на ходу прильнула к Гастону:

— Они… Все обречены, — прошептала я.

— Мы найдём лекарство, — уверенно ответил Гас, приобнял меня здоровой рукой.

— Магия и лекарское искусство фейри сотворит чудо. — Фейри из нашего отряда услышал разговор.

Рабы, точно ожившие мертвецы, выползали на свет, медленно уходили в сторону лестницы на галерею первого этажа. Ни на одном лице мы не увидели радости, у них попросту не осталось сил на эмоции. У каждого к ветхой одежде был прикреплён артефакт, зачарованный формулой моего отца. Я испытала тихую радость и гордость, что через несколько часов эти люди почувствуют себя свободными, а я имею к этому отношение.