Прошло несколько дней. Я больше не встречала жуткой тени, но постоянно чувствовала опасность за спиной. За мной наблюдали, или я слишком прониклась идеей побыть приманкой.

— Кирстен, мне нужно поговорить с вами. Лиль? И вы…

Задумавшись, я не сразу услышала голос Эссара, зовущий меня и фейри. Декан уже убедился, что его подопечные серьёзно не пострадали во время турнира. Его тревожили и другие проблемы. Наши общие…

Вместе мы вышли в галерею, скрылись в одной из ниш у окна.

— Кирстен, — Гастон тут же с мягким осуждением покачал головой. — Иллюзия была хороша, но не стоит дразнить зверя. Мне стоило больших усилий убедить ректора не отправлять вас на нижний ярус. Однажды Америус исполнит задуманное. Я обещал, что вы больше не будете столь дерзки и отработаете проступок.

— Подумаешь! — Я беспечно повела плечом. — Опять уборка на кладбище?

Эссар скрыл улыбку, желая сохранить образ сурового и скучного бюрократа, строго ответил:

— Придёте сегодня после обеда ко мне в кабинет. Там нужно немного прибраться и расставить книги. Для отчёта перед ректором этого будет достаточно.

Я заметила, как Лиль сжал челюсти и отвернулся к окну, а у меня предложение Эссара вызвало интерес. Мне хотелось снова поговорить с ним наедине. К тому же история про учёного и способ снять клеймо не выходила из головы.

— Хорошо, господин декан, — согласилась я, изобразив смирение, а сама уже думала, как от души пороюсь в книгах и замучу декана вопросами.

Эссар бросил взгляд на дверь в лазарет, затем осмотрел галерею, проверил, чтобы никто не подслушал разговор.

— Теперь о нашем деле, — понизив голос сказал он. — Кто-нибудь расспрашивал о тайне Жюли после похорон?

— Зоуи и девочки полюбопытствовали, — призналась я. — Обычное дело. Не настаивали, когда я ответила, что расскажу только декану.

— Что у вас говорят? — Эссар обратился к Лилю.

Фейри рассеянно крутил пальцами пуговицу на курточке и словно не слушал нашу беседу.

— Никто не верит, что это кто-то из наших, — Лиль всё же прекрасно уловил вопрос. — Обсуждать боятся. Сван злющий, как слышит про убийство, ищет повод наказать.

— Про Свана я понял, — Эссар напрягся, по лицу пробежала чуть уловимая тень. — Я запретил пользоваться комнатой под лестницей. Разберусь.

— Призрак притаился, — предположила я.

— Или это маг, о котором мы не знаем. — Эссар так и не принял для себя, что преступник среди нас.

Меня удивляла его вера в…

В нас?! В отверженных?!

Гастон Эссар был готов до конца отстаивать тех, кого хорошо знал. Оказалось, что братство для него не пустой звук.

У меня часто-часто забилось сердце, когда я поняла это.

— Я проверю защиту, — он провёл ладонями вдоль моего тела. — Лиль, я рассчитываю на вас. Будьте рядом с девочками.

Когда мы договорились о ловушке для убийцы, Эссар сплёл для меня дополнительные щиты. Они прикроют от чужой магии или физического нападения. Они же дадут знать Эссару, что я в опасности.

Гастон подправил заклинания. Жар опалил меня изнутри: приятно, волнующе, горячо. Я ощутила, как вспыхнули щёки. Я так и осталась стоять, когда декан ушёл: раскрасневшаяся и позабывшая обо всём.

Слова Лиля прозвучали для меня громом среди безмятежно ясного дня:

— Иногда я жалею, что мне достался дар оракула, прекрасная Кирстен.

— Почему? — Я удивлённо заглянула в сияющие, но грустные глаза фейри.

— Не будь его, я мог бы верить, что мои желания исполнятся, но у оракула нет иллюзий и надежд.

После обеда я направилась отбывать наказание в кабинет декана. Я не сразу поймала себя на странном волнении: сердце колотилось, будто я только что пробежала через весь парк Академии. Храбрый Дикий шип, бросивший вызов убийце, боялась простого дела? Стоило представить, что Эссар и я останемся наедине, как меня бросало в жар, а по спине бежали мурашки. И не сказала бы, что это было неприятно, но пугало до жути.

Лиль по привычке пошёл следом за мной: Эссар сам просил его помочь с охраной. Илма хвостиком последовала за фейри. Последние дни дочка банкира тряслась от каждого шороха и не желала оставаться одна. Видимо, мы обречены на странный тройственный союз. Особенно пока не пойман убийца Жюли.

Я жалела Илму и предпочитала не влезать с непрошенными советами, но понимала, что Лиль желает большего, чем дружба. А я точно смотрела во тьму, где скрывались чудовища и не хотела переступать границу, за которой кончается дружба между парнем и девушкой и начинается нечто большее. Всё детство в «Весёлом кролике» я наблюдала сотни любовных историй. Все они заканчивались одинаково плохо. Я обещала маме сберечь своё сердце от разочарований и предательства, и была готова бороться до конца.