— Заметано, шеф. — Шоколад кинулся вправо, к освещенной улице.

Шумели под ветром деревья, где-то ухала сова...

— Сколько у сторожей телефонов, Барон?

— Один. Сам проверял.

— А сигнализации секретной нет?

— Пока не провели...

Вернулся Шоколад.

— Порядок, шеф! — запыхавшись, проговорил он. — Телефон сторожей не работает. Ни гудков, ни шорохов! Все мертво!

— Сверчок постарался...

— Лады. — Барон глубоко втянул в себя теплый весенний воздух. — Ну, чижики, поплюем для удачи через левое плечо... Тьфу, тьфу, тьфу... Вперед! На абордаж! Кья-а!!

Все кинулись к склону, начали взбираться вверх. Тяжелое, прерывистое дыхание... Шуршит трава, сыплется песок... Камни, колючие кусты. Трещит порванная одежда... Ничего, в развалинах водокачки спрятаны чистые костюмы! Быстрее, чижики, быстрее. Время — деньги... Все, вершина! А вот и времянка сторожей...

Подбежав к двери, Барон потной, дрожащей ладонью нащупал замок, сунул в отверстие ключ. Провернул два раза. Заперто!

— Высший класс, шеф!

— Много говоришь, Валет...

У котлована они были минуты через три. А прошло еще пара минут — и все спустились вниз, на рабочую площадку археологических раскопок. Барон вытащил топоплан и, расстелив его на земле, нажал на включатель карманного фонарика. Мягко вспыхнул синий маскировочный свет. Так, ясно! Недаром же он изучал этот план в течение нескольких последних месяцев, украдкой сверял его с местностью — во время археологических раскопок группы Платова, когда лаборанты вели журнал учета.

— Шоколад, Тур! Вот здесь копайте! — Барон указал место. — Валет и Клоп — тут! Скорее, самураи, скорее! Тут неглубоко — метра полтора!

С ожесточением принялись рыть. Без передышки, без отдыха... Тяжело шлепали комья сырой земли, скрежетали о камешки остро заточенные штыковые лопаты... Барон копал рядом с Валетом. Загнав поглубже широкое железное лезвие, остервенело кидал грунт влево. Раз-два, раз-два... Не разгибая спины, шумно хватая воздух ощеренным ртом. Соленый пот слепил глаза и разъедал губы, но Барон не замечал. Еще немного — полметра, не больше... Вот он, его день. Взять бы только «гуся»! Аурум — металл тяжелый, унести все сорок килограммов одному будет трудно... Пожалуй, хватит и двадцати... А братии — остальное... Быстрее, быстрее!.. Раз-два, раз-два... А если менты нападут на след?! Нет, в таком деле лучше без свидетелей. К черту братию! Обуза! У него две «пушки» с глушителями. Четыре выстрела — и прости-прощай. Да, это самый разумный выход. Жалеть в этом мире никого нельзя. Даже брата родного!

Барон застыл на секунду, огляделся по сторонам. Над Зеленой горой пласталась тишина. Пустынно, ни звука. Фартовая ночка! Только не зевай...

— Ч-то... ч-ч-то-то... есть, Б-барон! Ч-что-то т-твердое!

— Осторожнее, Тур! Осторожнее...

Барон подбежал к Туру, навел синий луч света фонарика на яму. Спрыгнул вниз, начал разгребать руками землю. Что-то металлическое, чуть выпуклое... Он схватил саперную лопатку и быстро стал расширять площадку... Сундук! Большой — метра полтора в длину и сантиметров шестьдесят-семьдесят в ширину. Обитый ржавыми, местами лопнувшими темно-бурыми обручами...

— Веревки, живо!

— Есть, шеф! Держи, родимый!

Просунули под днище сундука веревки и впятером насилу подняли его наверх. Взломали ломом изъеденный ржавчиной, покрытый ноздреватыми коричневыми наростами большой, как воловье сердце, замок, распахнули крышку.

Тусклый, с красноватым оттенком желтый металл. Застоявшийся, пахнущий плесенью воздух...

— Червонное золото! Высшей пробы!!

— Вот это да-а!

— Жар-птица хоть куда...

— Ниппон! Чистая победа!!

Сундук был набит старинными золотыми монетами, перстнями, кольцами, медальонами...

— Это не все, чижики! Есть еще три места на топоплане... Там тоже кое-что будет!

— Да и этого с лихвой хватит на всех! Тут килограммов тридцать!

— Барон, ты голова!

— Тише, чижики! Петь дифирамбы будете потом... А сейчас — надо переложить золотишко в наши торбы... В темпе, братцы-кролики, в темпе!

Шоколад и Тур быстро развязали тесьму на рюкзаках, расширили горловины.

— Давай, кореша!

Гулко звякая, посыпались в рюкзаки тяжелые чеканные золотые монеты с гербами императоров Византии, эмиров древней Бухары, султанов Турции, князей Киевской Руси... Восточные диргемы, солиды... Аурум!.. Массивные перстни с огненно-красными рубинами, украшенные искусной резьбой и бриллиантами медальоны, широкие старинные кольца... Золото! Деньги!!

Барон трудно сглотнул набежавшую в рот слюну, провел незаметно потной, дрожащей ладонью по засунутым за кожаный ремень джинсов пистолетам с глушителем-насадкой. Медленно, с мрачной, злой решительностью огляделся. Клоп и Валет — слева. Тур и Шоколад — справа. Четыре выстрела. По два из каждого ствола. Момент наступил!.. Ну, чижики, гуд бай. Встретимся на небесах. Все там будем. Только я — позднее!

Барон отступил от сундука на три шага в сторону, чтобы стрелять в спину, и хотел было уже выдернуть из-за пояса сразу два пистолета, но в тот же миг вспыхнул свет. Котлован, устья шурфов, расчистки — все оказалось залитым кинжально-ярким, как электросварка, электрическим светом. Десять прожекторов, скрытно установленных Савченко и его людьми ночью третьего мая, ослепили преступников.

Все произошло так быстро и неожиданно, что Барон в первую секунду оцепенел. Взрыв бомбы или мощный раскат грома произвел бы, пожалуй, на него сейчас гораздо меньшее впечатление, чем этот резкий электрический свет. Совсем ничего не видно...