Шрифт:
«Коллективные представления первобытных людей глубоко отличны от наших идей и понятий; они также и не равносильны им. Они не имеют логических черт и свойств. Каков бы ни был предмет, появляющийся в их представлении, он обязательно содержит в себе мистические свойства, которые от него неотделимы, и познание первобытного человека действительно не отделяет их, когда оно воспринимает тот или иной предмет» (с. 21, 25).
Особое значение Леви-Брюль придает характерному якобы для первобытных людей закону партиципации.
«Когда член низшего общества, австралиец, например, или гуйчол, думает об олене и пере или облаке, то родовой образ, который ему представляется, предполагает и содержит в себе нечто иное, чем аналогичный образ, появляющийся при тех же обстоятельствах в сознании европейца» (с. 86).
«Первобытный человек живет и действует среди существ и предметов, которые все, кроме свойств, которые за ними признаем и мы, обладают еще и мистическими способностями; к их чувственной реальности примешивается еще и некая иная» (с. 40).
Отсюда Леви-Брюль делает вывод о мистическом характере психической деятельности первобытных людей:
«Мышление первобытных людей является в своей основе мистическим… они с полным безразличием относятся к противопоказаниям опыта» (с. 26, 39).
Заметим, что теория Леви-Брюля не до конца последовательна и обнаруживает противоречия. Так, Леви-Брюль признавал, что
«весь психологический процесс восприятия происходит у них (у первобытных людей. – Б.С.) так же, как у нас. Однако продукт этого восприятия у первобытного человека немедленно обволакивается определенным сложным состоянием сознания, в котором господствуют коллективные представления» (с. 25).
«Рассматриваемый индивидуально в той мере, в какой он мыслит и действует независимо, если это возможно, от коллективных представлений, первобытный человек будет чувствовать, рассуждать и вести себя чаще всего так, как мы это от него ожидаем; мышление первобытных людей может быть названо пралогическим: оно не антилогично, оно также и не алогично» (с. 49, 50).
Однако Леви-Брюль неправомерно преувеличивает роль мистического элемента в сознании первобытного человека.
Формулируя общий принцип: различным типам мышления должны были бы соответствовать и различные по своей структуре языки, Леви-Брюль указывает, однако, на целый ряд сложнейших обстоятельств, которые затрудняют исследование языков в этом плане; к числу их следует отнести прежде всего миграции и возможность поглощения одних групп людей другими, что вызывает смещение языков (см. с. 95).
Все же соответствие между пралогическим мышлением и структурой языка Леви-Брюлю обосновать не удалось. Прямыми продолжателями идей Леви-Брюля можно считать Н.Я. Марра и И.И. Мещанинова.
Знакомство с работами Н.Я. Марра показывает, что теория стадиального развития языков готовилась постепенно. Уже в своей первой работе «Природа и особенности грузинского языка», напечатанной в грузинской газете «Иберия», Марр довольно отчетливо высказал мысль об отсутствии изолированности между отдельными языковыми семьями. Мысль о стадиях языкового развития впервые появляется в работе Марра «Яфетический Кавказ и третий этнический элемент в создании средиземноморской культуры».
«Существующие типы языков есть создание не первотворчества, даже не перевоплощения или самостоятельного видоизменения прототипных задатков речи, а воплощение плодов творческой работы человечества на каждом отдельном этаже развития, на котором скрещение играло исключительно важную роль. Первичный аморфный синтетический строй языка…, второй агглютинативный строй… и, третий, флективный строй… это не три параллельных, а три хронологически последующих друг за другом типа» [252] .
252
Марр Н.Я. Избр. работы. Л., 1933, т. I, с. 89.
Никакого открытия здесь Марр в действительности не сделал, так как идея последовательной смены морфологических типов высказывалась задолго до него многими лингвистами (Гумбольдтом, Бетлингком, Шлейхером и др.). Об этом писал и И.И. Мещанинов в статье «Проблема стадиальности в развитии языка»:
«Историческая школа языкознания еще в XIX веке установила преемственный ход развития языковых структур от аморфных к агглютинативным, затем флективным и, наконец, аналитическим» [253] .
253
Изв. АН СССР, ОЛЯ, 1947, т. VI, вып. 3, с. 174.
В дальнейшем, как мы увидим, Марр стал называть эти типы языков стадиями, но уже в 1920 г. он утверждал, что
«в префиксах и суффиксах агглютинативного периода наметились термины родового строя, названия членов семьи. Морфология речи… отразила морфологию общественного строя… Яфетические языки, как они есть, носят в себе с исключительной наглядностью отложения всех трех периодов, т.е. аморфно-синтетического, агглютинативного и флективного» [254] .
254
Марр Н.Я. Избр. работы, т. I. М. – Л., 1931, с. 98, 101.