Это уверенное «моей жены» и впрямь выбесило Дерека. Он, осознавая рациональные причины, побудившие Магрэнь желать этого брака, сердцем так и не смог принять её решения, и был её выбором оскорблён и ранен. Торжество, которое проскользнуло в голосе Михара, показалось ему особенно отвратительным, и он, прищурившись и поймав взгляд противника, медленно произнёс:

— А вы так уверены, Аренсэн, что в случае нашего противостояния госпожа Ринар использует свои связи в вашу пользу?

Смятение мелькнуло в глазах Михара лишь на секунду — он тут же овладел и взглядом, и выражением лица, — но Дереку и того хватило. Оттолкнувшись от стола ладонями, он пружинистым движением встал и заключил:

— Так что на этом месте мы всё-таки с вами прощаемся, господин Михар.

Ответом ему была тишина и взгляд, которого он спиной уже не увидел — жёсткий взгляд человека, только что вычеркнувшего в каком-то невидимом списке одну уже ненужную ему строчку.

***

Первое, что почувствовал Дерек, выйдя на улицу — влажный порыв ударившего его в лицо ветра.

Стоял прохладный летний вечер; от мостовой, нагретой жарким солнцем, ещё исходило тепло, но в воздухе неуловимо пахло дождём. Не спеша возвращаться домой, Дерек двинулся к порту: ему всегда нравилось сидеть там, разглядывая корабли, и сегодня стояла именно такая погода, которую он особо любил.

Чем ближе он подходил к порту — тем прохладнее становился воздух, тем отчётливее в нём слышался запах дождя и моря, и Дерек уже предвкушал лёгкие холодные капли, которые вот-вот почувствует кожей. Он с удовольствием подставлял лицо этому влажному ветру — и заходящему, ещё чуть тёплому, солнцу. Блики закатных лучей путались в его светлых ресницах, словно глаза его светились.

Внутри Дерека зарождалось новое, совсем не знакомое ему чувство, которое он не сумел бы внятно определить. Чувство это сплошь состояло из преломляемых каплями лучиков солнца, из несущегося в открытые небеса крика чаек, из этого самого ветра, который, крепчая, казалось, превращал всё его тело в парус, летящий по морским волнам. Дерек был и ветром, и солнцем, и морем одновременно: он чувствовал глубокое, всесокрушающее родство с тем воздухом, которым дышал, с тем светом, который позволял ему видеть, с теми волнами, которые плескались теперь о берег, донося до него свои брызги.

Как он и надеялся, начался дождь.

Дерек не пытался спрятаться, напротив, лёг на шершавых досках пристани, глядя в небо и наслаждаясь каждой каплей, что ударялась о его кожу. Звуки шелестящих об него и вокруг него капель казались ему самой прекрасной симфонией на свете.

Он ни о чём не думал, просто провожал взглядом догорающий закат.

В это время суток порт был уже почти пуст. Никто его не тревожил; и ему казалось, что он сейчас один в целом свете, один, полностью принадлежащий морю и ветру, слившийся с ними и совершенно растворившийся в каплях дождя.

Это было больше, чем просто счастье: это было — быть собой.

…лёгкий летний дождь закончился, и на город стали опускаться сумерки.

— Господин? Вам плохо? — раздался над Дереком тревожный старческий голос.

Вздрогнув, Дерек вернулся в реальность, внезапно понимая, что успел уже и продрогнуть.

Опершись руками, он порывисто сел:

— Нет, всё в порядке!.. — поспешил он успокоить внезапно обнаружившегося доброхота.

Замерший над ним сухонький дедок растерянно заморгал.

— Вы даже не представляете, насколько всё в порядке! — вставая, пылко заверил его Дерек и, в совершенно неожиданном порыве, сжал дедусю в своих объятиях.

Тот, видимо, решил, что имеет дело с пьяным. Похлопав Дерека по плечу, он ворчливо сказал:

— Вы поосторожнее, добрый господин, а то простудитесь!

Дерек, отстраняясь, рассмеялся.

— Благодарю за заботу! — солнечно улыбнулся он, быстрым шагом направляясь к нужной ему улице.

Дедок проводил его взглядом, пожал плечами и сел на пристань. Он тоже любил смотреть на море именно отсюда.

IV. Свобода

646 год, осень. Столица Анджелии

Надо мною — тишина,

Небо, полное огня.

Свет проходит сквозь меня -

И я свободен вновь.

Я свободен от любви,

От вражды и от молвы,

От предсказанной судьбы

И от земных оков…

В.Кипелов, «Я свободен»

1. Что всё-таки важнее для Магрэнь?

На утро следующего дня Магрэнь отправилась к Михару — уточнять нюансы, которые касались её парфюмерного предприятия. Недовольный тем, как пошло дело, Михар решил более жёстко проконтролировать, что там происходит, поэтому требовал подробных пояснений по поводу того, что, в целом-то, Магрэнь надобно.

Утро можно было назвать проведённым удачно. Занятый делом Михар позабыл о своих планах по сближению с невестой, поэтому держался в привычной для той отстранённой манере. С таким Михаром она понимала, как себя вести, и ей даже было, пожалуй, комфортно: его хваткий и острый ум ей импонировал, и обсуждать с ним интересную ей тему оказалось весьма приятно. Он умел внимательно слушать то, что ему непонятно или неизвестно, быстро вылавливал суть, задавал точные и лаконичные вопросы, чтобы прояснить ситуацию, тут же соотносил новые сведения с тем, что уже хранилось в его памяти… на взгляд Магрэнь, он был попросту идеальным партнёром. Лучше не придумаешь, как ни старайся.