Дерек уныло размышлял о том, что придётся, видимо, нанимать телохранителей. А лучше и вообще окопаться в университете и не вылезать из него. Глядишь, Михар о нём и забудет. Грэхард же вон забыл, а тот-то куда как более мстителен и вспыльчив был.

Они уже с полчаса как выехали за границу города, и Магрэнь, наконец, убедилась, что «хвост» отстал и, вероятно, возвращается теперь назад для доклада.

Дёрнув за шнурок, она велела остановиться.

— Я поеду дальше, чтобы он потерял след и преследовал меня, — объяснила она нюансы своего плана, — а ты ступай подальше от тракта, там к югу есть другая дорога, — кивнула она головой в нужном направлении и передала ему деньги.

— У тебя будут из-за этого неприятности, — мрачно отметил он, недовольный таким вариантом плана.

— Дерри, — она ослепительно улыбнулась, — ну уж свои проблемы с собственным женихом я точно в состоянии решить!

Он выразительно вскинул брови: мол, ну да, ну да, расскажи мне тут!

Она, изящно выпрямившись, изобразила собой королеву.

Он возвёл глаза к потолку.

Она вздохнула.

— Как знаешь, — наконец, сухо согласился он, открывая дверцу и выходя.

Её накрыло острое в своей мучительности осознание: это последняя их встреча наедине, а может, и вообще — последняя встреча. Даже если они и пересекутся однажды в Кармидере на бальном сезоне — у них уже не будет возможности говорить так, как сейчас.

Она теряла его сейчас и навсегда: живого, настоящего, тёплого…

— Дер! — она высунулась за ним следом, и в голосе её слышалась боль.

Он обернулся и встретил её серьёзный и глубокий взгляд.

Ей нужно было так много сказать ему — так много того, что она никогда ему не говорила! Никогда не говорила, хотя было столько возможностей…

— Я хотела сказать… — она замялась, на миг опустила глаза, потом подняла их снова: — С тобой я была лучшей версией себя, — попыталась она выразить то, что теперь разрывало ей сердце на части.

Она никогда, ни с одним мужчиной в своей жизни не была такой, какой была с ним. Всем она демонстрировала тот яркий, сильный образ, который сама и придумала; а Дерек один смотрел сквозь этот образ и видел её настоящую — и отказывался иметь дело не с ней-настоящей.

Именно в отношениях с ним она впервые осмелилась быть собой.

Именно благодаря ему она поняла, что её можно любить — такой, какая она есть, а не такой, какую она придумала.

На губах его заиграла тёплая понимающая улыбка; плечи его расслабленно опустились.

— Рэнь, — проникновенно ответил он, — тебе не нужен я, чтобы быть лучшей версией себя. Ты уже и есть лучшая версия себя, — убеждённо утвердил он.

Она дрогнула; спустила ноги и спрыгнула на землю.

— Нет, я хочу сказать… — она закусила губу, пытаясь подобрать слова. — Ты совершенно необыкновенный человек, Дерек! — высказала она. — В тебе так много света и искренности, что рядом с тобой все светлеют и становятся настоящими…

Он опёрся плечом на колесо кареты и с сентиментальной усмешкой подавил чуть не вырвавшееся из него: «Поехали со мной?»

Призрак Эсны встал перед его внутренним взором в полный рост; настолько живой, полнокровный и яркий призрак, как будто он говорил с нею только вчера.

— Почему женщинам так нравятся драматичные прощания? — риторически вопросил он.

Она вздрогнула и подняла на него вопросительный взгляд; по тому отчаянному выражению, с каким он смотрел теперь, она догадалась, что он вспоминает какую-то другую женщину. Ей сделалось больно — за него.

Ей сделалось за него настолько больно, что она, кажется, согласилась бы бежать теперь с ним, если бы он всё-таки предложил, — но он не предложил, потому что в сложившихся обстоятельствах это было бы безумием. Он не был морально готов на убийство — а как ещё остановить в такой ситуации Михара от мести, не знал.

Умом Магрэнь тоже всё это понимала; более того, её план по спасению Дерека предполагал, что теперь ей нужно взять удар на себя и выбить из Михара отказ от кровожадных планов. Ей нужно было охладить и успокоить Михара, а не подстегнуть его гнев своим побегом.

Смятение её, однако, ясно отражалось на её лице.

Ей показалось в этот момент, что, если теперь она потеряет Дерека — она потеряет саму себя.

Он догадался, что она хочет сказать, ещё до того, как она начала говорить, — потому что он уже видел однажды точно такое же выражение на другом дорогом ему лице.

— Я… — начала было произносить Магрэнь, но он сухо перебил:

— Не любишь меня, Рэнь. — Она осеклась под его взглядом, полном спокойного сожаления. — Тебе просто ужасно не хватает тепла.

С этими словами он сделал шаг к ней и обнял её крепко и уверенно. Высказанная им мысль потрясла её, и она вжалась в него всем телом — в поисках того самого тепла.

Он дышал спокойно и размеренно, и она сама успокаивалась рядом с ним.

— Но ты просто не понимаешь пока, сколько тепла скрыто в тебе самой, — спустя минуту продолжил развивать свою идею он, а затем отстранился и сделал шаг от неё.