— Если он выжил, — сказал Снаб, — то он в плену. Но я в это не верю. Я верю, что он мертв, как и многие из моей семьи.

— Я тоже в это верю, — сказал я. Это не было ложью, потому что, несомненно, Элден, которого она знала — тот, кто держал ее за руку, когда они исследовали потайные коридоры дворца, кто слушал песни, которые пела русалка, — тот Элден был мертв. Осталась только марионетка Гогмагога.

Мы остановились. Ее горло дернулось, и Снаб заговорил вновь. Столько чревовещания, вероятно, причиняло ей боль, хотя Снаб был для нее самым лучшим проводником, но она должна была сказать то, что так долго хранила в своем сердце.

— Если он пленник, я освобожу его. Если он мертв, я отомщу за него, чтобы проклятие с этой несчастной земли могло быть снято. Это моя работа, а не твоя, сын Адриана Боудича.

Я не был его сыном, только наследником, но, похоже, сейчас было не время говорить ей об этом.

— Губитель Летучих почти наверняка отправился к Колодцу Тьмы, принцесса. Там он будет ждать, пока луны не поцелуются и путь не откроется. Ты можешь его найти?

Она кивнула, но не слишком уверенно.

— Отведешь нас туда? Потому что мы вряд ли сможем найти его сами. Согласишься ли ты, если я предоставлю тебе самой решать судьбу Губителя Летучих, когда мы встретимся с ним лицом к лицу?

Долгое время ответа не было. Она не хотела верить, что я сдержу свое обещание, и была права. Если бы она узнала Элдена и не смогла заставить себя убить его — даже такого, каким он стал сейчас, — смог бы я выполнить ее желание и оставить его в живых? Я подумал о изуродованном лице и добром сердце Доры. Подумал о храбрости Перси, за которую он, скорее всего, уже заплатил высокую цену. О серых беженцах, которых я видел, пробиравшихся из Прибрежья в какое-то убежище, которого, скорее всего, не существовало. Положите всех этих страдающих людей на одну чашу весов, а нежное сердце принцессы — на другую, и они никак не смогут уравновеситься.

— Ты бы действительно дал Лие из рода Галлиенов такое обещание?

Не думаю, что это было возвращением к третьему лицу; похоже, на сей раз Снаб говорил от своего имени, но я не сомневался, что Лия хотела знать то же самое.

— Я бы это сделал.

Она спросила:

— Клянешься ли ты душой своей матери, что она будет гореть в адском огне, если ты нарушишь свое слово?

— Да, — сказал я без колебаний, и это было обещание, которое я собирался сдержать. Когда Лия увидит, во что превратился ее брат, она может убить его сама. Я надеялся на это. А если нет, я бы отдал пистолет мистера Боудича Йоте. Он никогда раньше не стрелял, но я не ожидал никаких проблем из-за этого. Оружие похоже на дешевый фотоаппарат, все, что вам нужно сделать — прицелиться и нажать спуск.

— Ты и твои друзья последуете за Лией и будете повиноваться ей?

— Мы так и сделаем.

Она, вероятно, понимала, что не сможет помешать мне следовать за ней. Другие могли бы подчиниться приказу будущей королевы Эмписа, но я бы этого не сделал. Как она уже сказала через Фаладу, я не был принцем этого мира и не обязан слушаться ее приказов.

Небо над головой посветлело. Мы, люди, посмотрели вверх, и Радар тоже. Даже Снаб сделал это. Яркое сияние подсвечивало облака изнутри. Луны теперь были так близко друг к другу, что выглядели как восьмерка, лежащая на боку. Или математический символ бесконечности. За считанные секунды они скрылись за дворцовыми шпилями, и небо снова затемнилось.

— Хорошо, — сказал Снаб. — Я согласна на ваши условия. Но больше никаких разговоров, пожалуйста. Это больно.

— Я знаю, — сказал я. — И мне очень жаль.

Радар заскулила и лизнула руку Лии, та наклонилась и погладила ее. Договор был заключен.

Мы пошли туда, где нас ждали остальные. Лия снова села, не сказав ни слова ни Фаладе, ни Снабу. Йота вопросительно взглянул на меня. Я кивнул — дело сделано. Мы сели рядом с ней и стали ждать рассвета. Снова пошел дождь, не сильный, но устойчивый. Лия достала пончо из единственной седельной сумки, которую везла Фалада, и накинула его на плечи. Поманила к себе Радар, который взглянула на меня, ожидая разрешения, а потом подошла к Лии. Та укрыла своим пончо еще и Радар, Снаб тоже залез под него. Они остались сухими, а остальные из нас, одетые в те же лохмотья, в которых сбежали из темницы, сидели и мокли. Джая начала дрожать, Эрис обняла ее. Я сказал им, что они могут вернуться, но обе женщины покачали головами. Йота не утруждал себя словами, а просто сидел, склонив голову и сцепив руки на коленях.

Время шло. Настал момент, когда я поднял глаза и понял, что вижу перед собой Лию. Я вопросительно поднял руку, но она только покачала головой. Наконец, когда ночь окончательно превратилась в тусклый рассвет, она поднялась на ноги и привязала Фаладу к железному пруту, который торчал из остатков кирпичной стены, возвышающейся над обломками. Потом начала спускаться по тропинке, не оглядываясь, чтобы узнать, следуем ли мы за ней. Мы пошли, причем Снаб снова ехал на спине Радар. Лия шла медленно, время от времени раздвигая густые заросли плюща, а потом двигаясь дальше. Минут через пять или около того она остановилась и начала срывать плющ со стены. Я подошел, чтобы помочь ей, но она отрицательно покачала головой. Мы заключили соглашение — пакт, — но было ясно, что она была этим недовольна.