А ещё я чувствовала, что спрятанная в стене страница имела большое значение. Настолько, что о ней было страшно упоминать вслух. А вдруг о ней кто-то узнает раньше, чем я разберусь с загадками прошлого? Вдруг мне попытаются помешать?

Но и лорд Шенье тоже был прав. Если мы решили сражаться бок о бок, то он заслуживал хоть какое-то объяснение.

– А в чём тогда дело? – спросил он недовольно.

Решение пришло само собой. Я схватила со стола оба учебника и направилась к жениху.

– Никак не могу кое с чем разобраться. Поэтому мне нужна ваша помощь, – подошла и, взяв его под локоть, повела в гостиную, куда уже успели принести дымящийся чай и поджаренный хлеб с бужениной.

Усадила лорда Шенье на софу, сунула ему в руки старый учебник, в котором спрятала найденную в стене страницу, и, склонившись к уху жениха, шепнула: «Ничего конкретного не говорите. Вот это – мы нашли». Развернула листок, давая лорду Шенье прочитать. Потом отодвинула его в сторону и постучала по описанию битвы в старой книге. Затем раскрыла следующую.

– Видите, какой сложный вопрос? – спросила, взглядом давая понять, чтобы не говорил ничего в открытую.

– Не совсем, – признался лорд Шенье. – Тут же ничего сложного. – Но потом перечитал всё ещё раз. Нахмурился. – Разве что немного сложновато. Но всё равно не вижу.

– И всё же сложность есть, – констатировала я. – Вам, ильнойерцам, хочется думать, что всё легко и понятно. Но мне, пришлой с материка, не понятно ровным счётом ничего. В этом вопросе я и хочу разобраться. Но уже вижу, что вы мне тут не советчик.

– А кто тогда советчик?

Я пожала плечами.

– Библиотека при Службище – единственная на Иль-Нойер?

– Нет, но одна из самых больших. Больше разве что в моей Верхней резиденции. Вот там настоящий простор, – заверил лорд Шенье.

– И когда вы туда поедете?

– По-хорошему надо бы в ближайшие дни. Скоро малый прилив. Но у нас подготовка к свадьбе, да и оставлять тебя одну не хочу. Поэтому поедем вместе после венчания. В малые приливы остров держать легче. Справлюсь и отсюда.

Свадьба. Как я ни пыталась о ней не думать, она неизменно маячила на горизонте. И неизменно приближалась. Отдалить её слишком сильно у нас не выйдет. Я должна буду предстать перед алтарём и сказать «да». А потом почти сразу же отдать часть своей жизненной силы. Первая жертва во имя острова.

– Это хорошо, что вместе… – прошептала, забирая у него из рук учебник. – Там я и попытаюсь разобраться в этом вопросе получше.

***

Брижина Арди

– Ты слышишь меня? – раздражённый голос подосланной служительницы вывел Брижину из оцепенения, в которое она впала бесчисленное множество раз за этот день.

Утром она зачем-то согласилась на предложение взывея. Сказала, что вечером проводит Каталину в резиденцию, а после потренируется с Эмельеном в его комнате. Видно, совсем выжила из ума, раз решилась на такое.

– Слышу, – огрызнулась, откладывая тряпку, которой вытирала подсвечники в храме.

– Нужно ещё убраться в учебных комнатах. У старших вчера никто не убирал, – зудела служительница, а Брижина раздражалась ещё больше. Конечно, нужно протереть, убрать, почистить что угодно, лишь бы она не отходила от Службища. Её вчерашнее исчезновение никому не понравилось.

– А кроме меня, больше некому? – спросила, зная ответ. Конечно, было кому. Но убраться велено именно ей.

– Все заняты. Одна ты у нас любишь прохлаждаться.

– Все заняты, да… – вздохнула Брижина. – Тогда я, конечно, помогу с уборкой, – натянуто улыбнулась, показывая, насколько ей не нравилось это задание. Нет, убираться и чистить она уже привыкла. В основном такое ей и поручали. Пыльные дела как раз подходили для дочери предателей. Но если раньше у неё не было собственных дел, то теперь они вдруг появились. Нужда и любопытство звали Брижину и подталкивали сбежать из Службища хотя бы ненадолго.

«Всё этот взывей», – злилась она, беря ведро и половую тряпку в подсобной комнате. – «И ещё ведёт себя так, будто уже выиграл. Будто только из благородства воздерживается от излишнего ко мне внимания».

Хотя даже когда он воздерживался, Брижина замечала на себе его внимательный взгляд. И то, как близко он шёл. И то, как говорил с ней вкрадчиво и намёками. Она злилась на него и на себя за то, что не могла оставаться равнодушной. Впервые мужчина так откровенно уделял ей внимание.

Эмельен Фенри был для неё открытием и испытанием. Она не могла отмахнуться от него так же, как от добродушного и надоедливого булочника. Не могла угадать его мысли. И не могла дать ему твёрдый отказ. А даже если могла, он просто не стал бы слушать. И это злило ещё больше. Она ощущала себя беспомощной, попавшей в ловушку. Ей было страшно, что эта паутина любопытства и волнения её больше никогда не отпустит. Что её жизнь уже не вернётся в прежнее русло.