Когда подходит официантка, чтобы принять наш заказ, мы с Рисом смотрим друг на друга поверх меню и заговорщицки улыбаемся.

— Я буду фрикадельки, — говорю я.

— Кальцоне для меня и лучшее вино в меню. — Рис возвращает ей наше меню. Мы оба заказали именно то, что заказывали в первый раз, когда были здесь, за исключением вина. И время после этого.

— Раньше мы приходили сюда каждую годовщину и заказывали одно и то же, помнишь? — Рис обращает внимание на меня, делая глоток вина.

Я киваю.

— Это стало для нас такой вещью, что я почти суеверно относилась к этому. Даже когда я хотела заказать что-то другое из меню, это казалось неправильным. Потому что то, что у нас было, работало так хорошо.

Я сейчас говорю не только об итальянской кухне.

Рис тянется через стол и берет мою ладонь в свою поверх скатерти в красно-белую клетку.

— Мне нравится, как работает это место. Мне нравится, что меню, скатерть, персонал не меняются, и мы тоже.

Я изменилась, я думаю. Я сильно изменилась. Это проблема.

— И просто подумай. — Рис оглядывается вокруг себя, на кирпичные стены, на освещенные свечами столы, на гигантские подносы с пиццей, расставленные на столах. — Мы можем приехать сюда на следующую годовщину, скажем, после помолвки. А потом еще раз, когда ты беременна. Год за годом. Ребенок за ребенком. Мы будем приводить сюда своих детей. Наших . . . наших внуков! — Его глаза оживленно загораются. — Это может быть нашим делом. Традицией. Вот почему я привел тебя сюда. — Он смотрит на меня такими свирепыми глазами, такими полными надежды, что мне хочется плакать. — Чтобы напомнить тебе, что то, что у нас было, было хорошим, настоящим и стоило того. Мы все еще можем вернуть все, если ты готова попробовать.

Вместо головокружения я чувствую только страх. Я делала это раньше. Я видела этот фильм. И я начинаю подозревать, что разрыв с Рисом был чем-то большим, чем моя Джульярдская мечта.

— Не знаю, — тихо признаюсь я. Моя рука выскальзывает из-под его, как раз в тот момент, когда официантка подходит, чтобы наполнить наши бокалы. Я сжимаю руки между моих бедер, глядя вниз. Когда она уходит, я продолжаю. — Часть меня хотела дать нам второй шанс после смерти Пола. Я думаю, в каком-то смысле ты всегда олицетворял для меня качества, которыми должен обладать хороший мужчина. Я знаю, что ты никогда не изменишь мне, никогда не солжешь мне, никогда не поставишь себя выше кого-либо. И эти вещи по-прежнему верны. . . — Я делаю глубокий вдох. — Но, Рис, ты ошибаешься. Мы изменились. Я почувствовала вкус большого города, и теперь я зависима. Я пошла за своей мечтой. . . а ты пошел за своей.

Я оглядываюсь вокруг, понимая, что Рис никогда не хотел той жизни, которую я себе желала. Он всегда был счастлив здесь. А почему бы ему не быть?

— И эти наши жизни. — Я поднимаю глаза, чтобы посмотреть на него, и его выражение заставляет мое сердце разрываться. Он знает, что грядет, и готовится к этому. Каждый мускул на его лице напряжен. — Им не суждено быть вместе. Я понимаю это сейчас, в этом ресторане. Я не хочу знать, где я буду в следующем году. Или через пять лет. Или через десятилетие. Я хочу идти туда, куда меня ведет моя работа. Я хочу, чтобы жизнь меня удивляла. Возможно, это не самая рациональная вещь в мире. . . но это то, чего я хочу.

Он сглатывает, собираясь что-то сказать, когда официантка снова прерывает нас, на этот раз принося наши блюда. Я смотрю на свои фрикадельки и думаю только о том, что надо было заказать пиццу. И этим все сказано. С Рисом что-то не так. Возможно, это было не так уже давно, еще до того, как я уехала из Малберри-Крик.

То, что мужчина идеален, не означает, что он идеален для тебя.

Рис переворачивает свою тарелку по-разному, переставляя ее на столе, пока откашливается.

— Могу я быть с тобой откровенен?

— Всегда.

— У меня было предчувствие. — Он отламывает край кальцоне, где находится корочка хлеба, и засовывает его в рот. Я знаю, что это не схема "ты не можешь расстаться со мной, потому что я расстаюсь с тобой", потому что это не в стиле Риса. — Сначала, когда ты вернулась, я был взволнован. Я думал - или, может быть, надеялся?
– что актерская ошибка - это всего лишь фаза. Что ты вырастешь и поймешь, что твое место в мире здесь. Но несмотря на то, что ты совершила здесь несколько потрясающих исцелений, не буду врать, ты не выглядишь счастливой. А я видел тебя счастливой. Чего-то не хватает, и это что-то - не Пол. Я знаю, потому что я видел видео с тобой на YouTube, когда ты выступала в "Чайке". На той сцене ты выглядела живой. Сейчас ты выглядишь менее живой. И правда в том, что... — Он грустно улыбается. — Я заслуживаю большего, чем несчастная, недоделанная девушка, которая всегда задается вопросом, что могло бы быть. А ты заслуживаешь большего, чем соглашаться на работу, которую ты не хотела в первую очередь.

Как магниты, мы оба встаем со своих мест, отталкиваемся от стола и обнимаемся. Мое лицо утопает в его плече. Я хнычу, и впервые за год чувствую, что вот-вот расплачусь. Я не знаю, что опустошает меня больше. Тот факт, что Рис - не мой единственный, или тот факт, что я знаю, кто это.

Человек, который никогда не будет иметь меня.

Загадка, который любит только свою мертвую невесту.

На следующий день после свидания с Рисом я просыпаюсь в пустом доме. Пока Джорджи на работе, а мои родители уехали на выходные на свадьбу, я решаю привести дом в порядок. После этого я навещаю миссис Э., пожилую соседку. Я пообещала, что отвезу ее в центр города на собрание книжного клуба. Мы останавливаемся заранее, чтобы насладиться пирогом с лаймом и чаем и наверстать упущенное.