Верховная жрица молча смотрела на лысеющий затылок отца, ее голубые глаза с грустью оглядывали этого великого человека. Она подняла левую руку и благословила его.

Публика взорвалась шквалом оваций.

– Почему все так рады? – спросила Мира.

– Для людей Верховная жрица – посланница богов. Когда Амира дает благословение Первому Сенатору, это означает, что боги благословляют его, а вместе с ним и всю страну на дальнейшее процветание, – объяснил ей Хиро.

– Вот оно что…

Тем временем Первый Сенатор поднялся с колена и повернулся лицом к народу. Они с Амирой встали плечом к плечу, и вся площадь снова погрузилась в молчание.

Прочистив горло и использовав заклинание усиления звука, мужчина заговорил:

– Уже четыреста лет на этой земле стоит оплот людской расы – Кассандрика. Пока боги хранят нас, а воины отважно защищают границы, мы можем гордо смотреть в будущее, где наша республика остается великой и несгибаемой. Но… каких жертв нам это стоит? Каждый день северные крепости сражаются с захватчиками, каждый день гарнизоны отправляются в близлежащие деревни защищать мирных жителей от угроз монстров, лесных и водяных существ. Чего стоило нам отстоять нашу столицу шесть лет назад? Сегодня я бы хотел попросить всех собравшихся почтить память погибших в боях за нашу страну, а также невинных, потерявших жизни в Великой Трагедии, минутой молчания. Вспомните счастливые лица ваших родных и близких, которых больше нет с нами, и найдите в этом силы идти дальше и вести нашу страну к процветанию!

Раздался бой часов. Люди склонили головы и сложили руки в молитве. Их лица приняли траурное выражение.

Амира и Первый Сенатор также склонили головы, и Хиро заметил, что мужчина крепко сжал руку дочери, словно посылая ей поддержку. Этот жест растрогал эльфа. Нань Ли ранее упоминал, что во время Великой Трагедии пострадали почти все, включая нынешнюю Амиру. Возможно, кто-то из их семьи тоже погиб в том происшествии?

Когда часы пробили шестьдесят раз, люди снова подняли головы и уставились на двух стоящих на лестнице человек. Первый Сенатор же сделал шаг вперед, распахнул руки в стороны и громко объявил:

– Помните: несмотря ни на что, наша жизнь в Срединном мире продолжается! Помните, что боги все еще не отвернулись от нас! Сегодня день, когда мы чтим память погибших и восхваляем живых. Пусть сегодняшний день славного четырехсотлетия нашей страны войдет в историю! Ура!

Ликование вспыхнуло ярким пожаром повсеместно. Люди начали кидаться друг другу в объятия и кричать, петь, восхвалять богов. Послышались нарастающие звуки музыки, и на площади в самой середине образовалось пустое кольцо, огороженное барьерами.

– Кажется, начинается следующая часть праздника, – сказала Мия. – Это же сцена?

– Да. Сейчас будут представления, – ответил Хиро.

В это же время Сенатор протянул руку дочери и повел ее к креслам. Они так и сели плечом к плечу, чтобы лицезреть народные гулянья.

В центре площади появились музыканты, разодетые в традиционные праздничные кассандрийские костюмы. В их руках были деревянные инструменты, которые издавали чарующие звуки.

– Это народные музыкальные инструменты Кассандрики? – спросила Мира.

– Да, – ответил вампир. – Вон там пипа, гуцинь, флейта и барабаны – это инструменты с юга. Вот тут гонг, тэгым и аджэн с севера. А вот видите в центре? Это ансамбль кангэн – инструменты Амирэна.

– Они все очень похожи… как их различать? – немного неуверенно пробормотала обливи.

– Мне кажется, между ними различия небольшие, так что не зацикливайся на этом и просто слушай, – улыбнулась Мия.

С первыми звуками мелодии вокруг музыкантов начали порхать красивые девы в легких светлых одеждах. Невесомый танец под музыку, что легко наигрывали флейты, заворожил зрителей с первых нот, и больше никто на площади не смел кричать и шуметь.

Лишь один раз в год народные инструменты всех частей Кассандрики собирались в одном месте, и такой момент нужно было ценить.

Юные танцовщицы мягко и легко взмахивали широкими рукавами и ослепляли улыбками – казалось, словно небесные посланницы спустились в мир живых, чтобы поздравить верующих с праздником.

Щипковые инструменты поддерживали мелодию флейт незамысловатыми гармониями, которые таяли в воздухе, как первый снег. Музыка заставляла слушателей лететь над землей на незримых крыльях в небеса к аштахам. Композиции сменяли друг друга невероятно плавно, и казалось, словно музыканты играли одну и ту же длинную мелодию. Но с каждой минутой танец девушек становился все ярче и живее: движения неспешного лебедя сменились полетом быстрой ласточки.

Когда же флейта задержала последний высокий звук, разнесшийся по всей площади и затем мягко растаявший в тишине, танцовщицы замерли в позах, которые напоминали позы богинь с древних фресок.

Тишина тут же снова была развеяна ликованием народа. Представление в десять минут, подарившее зрителям чувство гармонии, закончилось так же неожиданно, как началось.

Пока люди отходили от представления, оркестр быстро поменял состав: народные щипковые инструменты заменились скрипками – инструментами из Обливиона. Когда зазвучала легкая, но очень энергичная музыка, в корне отличающаяся от предыдущей, люди тут же пустились в пляс.