— Все почти закончилось, — сказала Шарлотта, оглядываясь на запуск. — Огромный успех. Она действительно талантлива, твоя девушка. Я купила это — потрясающе, не правда ли?

Она протянула стройную руку. Страйк увидел на ее среднем пальце что-то похожее на кусок неограненного кварца. Он ничего не сказал.

— Кстати, мне было интересно, куда вы, мальчики, пропали, — сказала Шарлотта, явно не обеспокоенная молчанием Страйка, и посмотрела через его плечо на подростков. — Полагаю, вам там было довольно скучно.

Друг Генри заикался о чем-то бессвязном. Все еще улыбаясь, Шарлотта снова повернулась к Страйку.

— Как дочь Пру?

— Кто?

— Дочь Пру, дорогой, — сказала Шарлотта. — Твоя племянница.

Страйк понял, что речь идет о его сводной сестре Пруденс.

— Я понятия не имею.

— Ты не знаешь? О, черт, — сказала Шарлотта, больше не улыбаясь. — Я, наверное, не должна была говорить.

— Ну, ты уже начала, — сказал Страйк, вспомнив, что Пруденс упомянула о семейной чрезвычайной ситуации, — так что можешь и закончить.

— Габи сказала мне, — сказала Шарлотта. Габи была еще одной сводной сестрой Страйка. Он едва знал ее, но они с Шарлоттой много лет вращались в одних и тех же эксклюзивных кругах. — Сильви упала со скалодрома. Веревка была не застегнута или что-то в этом роде.

— Ох, — сказал Страйк. — Я не знал.

— Я думала, вы с Пру общаетесь в последнее время?

— Габи явно много разговаривала.

— Не злись, — сказала Шарлотта. Даже сквозь запах конопли он почувствовал аромат Шалимара. Я не хотела тебя расстраивать.

— Ты меня не расстроила.

Машина, ожидавшая у магазина Мэдлин, в которой теперь находились обе модели, наконец отъехала от бордюра. Фотограф исчез в темноте. Последние несколько человек покидали магазин, но они остановились перед дверью, продолжая говорить и смеяться.

— Генри? — позвал голос из середины группы.

— Черт, — сказал Генри. Он и его друг поспешили повиноваться призыву матери, оставив на земле последний дюйм своего косяка.

— Мне это очень нравится, — сказала Шарлотта, глядя на косяк. — Хотя лучше не надо… Джейго, наверное, следит за мной, как и я за ним…

При этих словах она снова оглядела улицу, плотнее натягивая на себя тонкое пальто.

— Я пошла в МакКейбс, — сказала она Страйку, снова глядя ему в глаза. — Они приставили к нему кого-то, но пока у них ничего нет. Джейго очень осторожен. Держу пари, ты бы получил результаты быстрее.

— МакКейбы — молодцы, — сказал Страйк.

— Лучше бы они были хорошими, — сказала Шарлотта.

Страйк хотел уйти, но не хотел присоединяться к группе людей, все еще толпившихся у входа в магазин, которые теперь делали селфи с Мэдлин.

— Я хотела пойти к Пру, на терапию, — мечтательно сказала Шарлотта.

— Что? — сказал Страйк, вызвав реакцию, как, несомненно, она и предполагала.

— Она должна быть очень хорошей. Она очень помогла моей подруге. Но она не хотела меня брать. Сказала, что это будет конфликт интересов.

— Из всех психотерапевтов в Лондоне ты хотела попасть к моей сестре?

— В то время я понятия не имела, что вы вообще общаетесь.

— Она все еще была моей сестрой в то время, если только все это не произошло в параллельной вселенной.

— Я просто слышала, что она очень хорошая, — сказала Шарлотта, не смущаясь. — Мне очень хотелось поговорить с кем-нибудь, чья семья была такой же хреновой, как моя. Мне надоели психотерапевты среднего класса и их нудные представления среднего класса о том, что нормально.

Мэдлин уже усаживала Генри и его друга в черное такси. Группа гостей наконец-то рассеялась. Теперь Мэдлин стояла одна и смотрела в сторону Страйка и Шарлотты. Последняя взглянула на Мэдлин, затем, улыбаясь, повернулась к Страйку.

— Ну, я лучше позволю тебе поздравить Мэдс.

Она пошла прочь под дождем, ее шпильки щелкали по тротуару, а темные волосы разметались за спиной.

Глава 52

Я украшаю себя шелками и драгоценностями,

Я наряжаюсь, как любая голубка;

Они хвалят мое шуршащее шоу, но не видят.

Мое сердце разбивается о маленькую любовь…

Кристина Россетти

L.E.L

Мэдлин, одетая в приталенное платье из фиолетового шелка, с тяжелым аметистовым ожерельем и на головокружительных каблуках, неподвижно стояла на тротуаре, сложив руки, половина ее лица была в тени, половина ярко освещена светом, все еще льющимся из окна магазина. Когда Страйк вышел из темного дверного проема навстречу ей, он понял, что они вот-вот достигнут той важной вехи в любых отношениях: первой бурной ссоры.