Шрифт:
Эсмонд косо глянул на жену, но промолчал, позволяя ей распоряжаться прислугой.
Девчонка густо покраснела и, не глядя на Правителей, попыталась как можно быстрее покинуть купель.
– Ты к ней несправедлива. Она лишь хотела помочь снять одежду...
– Несправедлива?
– поперхнулась девушка.
– Да она с тебя глаз не спускала, трогала...
Она хотела сказать МОЁ, но вовремя прикусила свой язычок.
– Ну и что! Подумаешь! ТЕБЯ ТОЖЕ МНОГИЕ ТРОГАЛИ! Я же не ору об этом на весь замок!
– Как ты смеешь?!
Эсмонд полностью разделся и погрузился с головой в горячую воду, желая смыть с себя кровь и грязь.
Эйрин невольно засмотрелась на него, как в старые и добрые времена. Ей нравилось подглядывать за ним, пока он не видел и, недолго думая, она стянула через голову платье. Оставшись обнаженной, полезла в ванну следом, благо размеры позволяли не соприкасаться друг с другом.
Оба злились, вот только непонятно на что! Обеих съедала ревность, выворачивая наизнанку сердца. Они так и не признались, как соскучились. Её соски набухли. Эсмонд смотрел на жену жадным, плотоядным взглядом, но так и не сделал первого шага.
А она ЖДАЛА...
Поцелуя, его рук, его самого, всего...внутри...
Его движения стали расслаблеными. Королева не выдержала первой, прикоснулась к его спине, начала осторожно массировать плечи. Вот тут - то Король и напрягся. Одни Боги знали, насколько тяжело ему было сдерживаться от соблазна и не прикоснуться к заветному и родному человеку, белой змейке, детенышу!
Зверь распахнул свою пасть, но Эсмонд вовремя приструнил его, шарахнув по разуму незабытым видением. А ее руки уже вовсю водили по его телу. Трогали, гладили, вспоминали, потянулись к мужскому достоинству, чтобы напомнить, что она здесь, стоит лишь захотеть.
И ОН ЗАХОТЕЛ...
Сильно, неистово, но все же снова отступил, иначе проиграл бы все, к чему он так долго шел и за что боролся.
Сейчас нельзя... ибо он сделает больно. Себе и ей. Ревность - сука страшная.
Поэтому, пока не наломал дров - высвободился от ее очарования, оттолкнул её руки. Вышел из воды. Королева бросилась следом, отобрала полотенце, прижалась к телу мужа.
– Почему, Эсмонд? Ведь ты тоже захотел! Почему не взял свое?
– После поговорим! Сейчас некогда, дела не требуют отлагательств!
– Да пошло оно все к тьманникам! Дела эти твои! Я здесь! Живая! ПОСМОТРИ НА МЕНЯ!
И он посмотрел...
Эйрин отступила, чуть не поскользнувшись на мокром камне.
Взгляд Эсмонда был холоден, желания обладать в нем не было. Только ненависть бушевала в его янтарных и застывших глазах. И ее было много, очень много. Столько, что не в силах пробиться сквозь нее, не в силах достучаться.
– Но ты ведь хотел...
– Это нормально! Он всегда встает на красивых БАБ!
– Баб?
– переспросила она шепотом.
Ей стало холодно и отчего - то стыдно. Захотелось укрыться от его пронизывающих глаз, однако он скрылся первым.
– Скажи, а Брэднару ты также предлагала себя? Как шлюха?
Ушел, не сказав больше ни слова.
Слезы полились с новой силой. Вот, кого он сейчас увидел...
Шлюху и подстилку!
ЭТО НЕ ТАК!
– хотелось крикнуть изо всех сил. Хотелось догнать его, рассказать всю правду, вывернуть душу наизнанку, умолять простить. Сказать, что видения могут меняться в зависимости от обстоятельств, но ноги Королевы словно приросли к полу.
Имран помогала девушке собраться, укладывая короткие волосы в подобие прически.
– Просто дай ему время...
– Он не простит, не поймет!
– И будет глупцом! Хватит лить слезы! Сегодня ты должна блистать перед своим народом. А постель подождет. Ведь он шел воевать с одной целью, будь терпеливей к нему, дай время, чтобы остыть...
И начался настоящий пир.
Саргас сидел рядом с Эсмондом и иногда бросал взгляд в сторону его супруги - Единственной Королевы Экрисса.
Покоритель злился на своего друга и на ту, которая украла его сердце.
Эйрин была прекрасна и желанна. Даже с остриженными волосами, она напоминала сейчас совсем юную девушку, на хрупкие плечи которой легли тяжелые испытания. Чтобы ни было, но она сегодня совершенно не заслужила его холодности и отчужденности. Это Эсмонд понимал всем сердцем, но видениям он все же доверял больше.
Он в который раз посмотрел на нее, сведя брови вместе.
Эйрин сидела тихо, словно белая мышь, не смея пошевелиться или сказать что - нибудь невпопад и тем самым рассердить мужа больше. Оба одновременно потянулись за кувшином. Их руки соприкоснулись, а глаза встретились.