— Слышала про специфические отношения в парах, где используют во время интима игрушки, боль, унижения? — спросил Тим, возвращаясь с дровами.

— Слышала.

— Так вот, кто больше получает удовольствия от этих игр? Тот, кто бьет или тот, кого бьют? — Сложный вопрос, — ответила я.

— Оба. Они не делают то, что им не нравится, — ответил Тим. — Ты сама это признала, когда решила остаться. Нам это нравиться. И мои отношения с матерью на это никак не влияет. Как и не влияет твои отношения с отцом на отношения с мужчинами.

— С чего ты решил?

— Какая у тебя была семья?

— Обычная.

— У тебя не было причины ложиться под мужиков. У тебя не было причины спать со мной. Но тебе это нравится. А следуя твоей логики, то ты хотела привлечь внимание родителей. Подожди, я тебе новое платье сшил.

— Опять?

— Мне не спалось, — ответил Тим, доставая платье с красивым принтом в виде подсолнухов. — Может быть великовато, но у него резинка вместо пояса. Должно сесть на фигуру.

— Ты умеешь шить.

— Умею.

— Почему не занимаешься этим профессионально?

— Не хочу превращать хобби в работу, — он коснулся губами моего плеча. — Какая же ты красивая!

— Серьезно?

— А зачем мне врать? — в свою очередь, спросил Тим. — Хватит искать причины и придумывать ответы там, где все лежит в открытом доступе.

— Мне кажется…

— Тебе только кажется, — он отошел. Шуганул Риса, который решил лечь на кровать. — До лета живем здесь, а там посмотрим. Скорее всего, уедем.

— Посмотрим. Может все измениться, — уклончиво ответила я.

— Может быть, но причин для этого я не вижу, — ответил Тим.

Споры о переезде прекратились, когда мы подали заявление на роспись. А после этого началось обсуждение, как мы будем праздновать и где. Сколько будет гостей и какое будет платье. Мы все время меняли планы. Хотелось праздника. Настоящего праздника, который станет началом новой жизни. Пусть у нас был довольно скромный бюджет, но это не мешало мечтать.

Тим сказал, что сам сошьет платье. Хотя и признавался, что такие вещи он раньше не шил, но попробовать хотел. Придумывания фасона, закупка ткани и фурнитуры — все это напомнило подготовку к Новогоднему празднованию, которое мы проигнорировали в этом году. Рис носился вместе с нами, чувствуя волнение и не понимая его причины. А что тут понимать? Мы жили. Мы любили. Мы играли в любовь.

Собрать всех родственников Тима не получилось. Кто-то простыл, кто-то уехал в отпуск, кто-то был занят. А по мне, они не хотели участвовать в этом, считая, что все это несерьезно. Я их понимала, но одновременно мне было обидно за Тима, для которого это было важно. Он раздражался, злился, только держал себя в руках, показывая себя достаточно взрослым человеком. Такое его поведение вызывало у меня уважение. Я в какой-то миг поняла, что реально решила выйти за него замуж. Не по мечте, не по глупой прихоти, а с серьезным намерением и рассматривала его теперь, как будущего мужа. Не мальчишку, с которым можно было провести какое-то время к приятному для двоих общению, а как мужчину, с которым идти по одной дороге если не всю жизнь, то продолжительное время.

Устраивал ли он меня в качестве будущего мужа? Я бы предпочла кого-нибудь более серьезного. Взвешенного. А не такого, кто валялся бы на полу среди ткани и пытался бы отнять у Риса ленту. Рис эту ленту отдавать не хотел, предпочитая, чтоб хозяин поиграл с ним, а не жужжал на швейной машинке. Тим злился. Отвернулся от пса, отдав ему ленту. Так пес начал на него охотиться. И вот они уже возились, катаясь по полу. Шитье было забыто. Зато теперь они дурачились вдвоем.

— Мы гулять. Иначе он от меня не отстанет, — сказал Тим.

— Давайте. Я уберу ткань. Думаю, что ты сегодня не будешь больше этим заниматься, — сказала я.

— Давай, — согласился Тим.

Они ушли. Я подняла ткань, которая уже приобретала форму платье. Приложила к себе. Хотела ли я этого? Хотела. Всю жизнь мечтала поносить это платье один день. Но разве стоит из-за мечты в один день ставить на кон дальнейшую жизнь?

Он говорил, что меня любит. Наверное, слишком часто я слышала от Тима эти слова, которые уже можно было принять за попытку убедить. Только кого он убеждал? Себя? Меня? Часто я верила этим словам. Но еще чаще я хотела сбежать. От него. Но потом появлялись мысли, что это банальный страх перед переменами, перед мечтой, которая была уже около порога. Такое бывает, что когда долго чего-то хочешь, и это становится почти доступным, то приходят сомнения: а так ли мне все это надо? Если задаться целью, то можно убедить себя в чем угодно, отказываясь понимать истинную причину сомнений. А причина была в его кулаках. Я слишком хорошо помнила, как он меня бил. И знала, что это рано или поздно, но повториться.

День свадьбы приближался. Мы договорились с Тимом, что пока не распишемся, я не буду искать работу. Этого времени мне должно было хватить, чтоб прийти в себя после операции. У меня были некоторые осложнения, которые еще не проходили. Из-за этого я почти все время проводила дома вместе с Рисом. Иногда к нам забегала Рита, чтоб попить чаю. Так как я выбыла из строя, то пришлось ей выходить на работу. Прошли те времена, когда она могла наслаждаться жизнью и не думать о деньгах. Мне было совестно за это. Я все же хотела, чтоб она подольше не знала, что такое нужда и необходимость совмещать несовместимое. А может это нужно? Нужно, чтоб сформировать характер. Почувствовать, что в состоянии справиться с трудностями?