«Здесь», опять это «здесь»! Как будто в Ливерпуле за контрабанду кормят пирожными», — подумал Сергей, но вслух сказал:

— Простите, господин капитан. Мне необходимо задать несколько вопросов вашему матросу... А потом я с удовольствием послушаю, как гуманно работают таможенники в Ливерпуле.

Капитан опять улыбнулся — на этот раз явно натянуто — и опять забарабанил наманикюренными ногтями по столу.

Сергей понимал, кто сейчас настоящий его противник: нет, не юнец-матрос, единственной радостью которого была, наверное, бутылка водки, а вот этот, с маникюром. Хотя он рук не пачкает мелочью, не продает на берегу зажигалки.

Сергей взглянул на Гауптмана:

— Что вы продали в городе?

— Жевательную резинку, сигареты, зажигалки, — в хриплом голосе матроса звучали та же покорность и нетерпение, но, вспомнив, наверное, подзуживание капитана, он закончил развязнее: — Это и все, господин инспектор!

«О марках я спрошу тебя потом, — подумал Сергей. — Сверхвежливо спрошу... И послушаю, что ты ответишь...»

— Вот бумага. Напишите здесь, пожалуйста, что вы, Гауптман, матрос теплохода «Редер», продали в городе Риге столько-то предметов на такую-то сумму, — услышал Сергей свой спокойный голос и добавил жестче: — Так надо.

Гауптман, взяв бумагу, вышел: он был слишком грязно одет, чтобы сесть за стол в этом салоне.

Капитан приподнялся в кресле:

— Кофе, коньяк?

— Благодарю вас. Если не возражаете, я хотел бы сначала закончить дело, — Сергей улыбнулся: «Можно подумать, что у нас с ним конкурс улыбок... Дипломатия!» — А как вашему старшему штурману, господин капитан, понравилось на улице Вальню?

— На улице Вальню? — удивился капитан. — Там что, кабаре?

— Там филателистический магазин,— небрежно уточнил Сергей. — Он ведь хотел обменяться марками...

— О! Можете себе представить, — капитан приподнял брови. — У него пропал альбом — никак не может разыскать. В Риге нас преследуют неприятности!

Появился Гауптман, застрял на пороге.

— Не может найти своей коллекции? — переспросил Сергей и, поднимая бумагу, внимательно посмотрел на Гауптмана, потом на капитана. — Жаль, очень жаль...

Минута прошла в молчании.

— Так, — сказал Сергей, изучая «объяснительную записку» Гауптмана. — Не получается... Тут всего указано двадцать пять рублей, — те, что у вас конфисковали. Но ведь вы на что-то и гуляли?..

— Я продал еще... — хрипло начал матрос, но Сергей перебил его:

— Почтовые марки.

Он не спросил, он сказал утвердительно.

Гауптман рассеянно кивнул.

— На какую сумму?

— Десять рублей...

— Укажите, — сказал Сергей и увидел лицо капитана. Он теперь вовсе не казался благодушным, этот волк с маникюром. Презрительно глядя на матроса, встал, крикнул стюарда, снова сел, и все это не отрывая жестких, холодных глаз от красного лица Гауптмана. Через минуту, другую в салон постучали. Вошел старший штурман.

— Ваши марки продал он, — все еще глядя на Гауптмана, проговорил капитан. — Он — вор! Господин инспектор каким-то образом заставил его признаться...

«Вот оно как! — подумал Сергей. — Еще бы, покушение на частную собственность...»

Гауптман молчал.

Сергей мельком взглянул на остолбеневшего штурмана, усмехнулся про себя: «Законно!» — как сказал бы Гешка...» — и достал чистый бланк:

— Надо составить акт.

Беззаботно качался матрос в гамаке над бутылкой рома. Переминался с ноги на ногу Гауптман.

Коллекционер крутил головой, словно от зубной боли, его лоб с большими залысинами накалялся:

— Где мои марки?!

Капитан буркнул что-то — старший штурман замолчал; одернув на коленях брюки, сел в кресло, уставился на Гауптмана горящими глазами.

— Итак, вы продали их за десять рублей? — спросил Ястребов. — Это правда? Но ведь только марку «Колумба» у вас купили за пять?

— О-о-о, — простонал штурман.

— Десять рублей за все, — тупо повторил матрос.

Сергей понял: «Не врет», — и принялся составлять акт.

Он писал и слышал, как постукивают по столу ногти розовощекого капитана, как шепотом цедит старший штурман:

— Десять рублей!.. Я собирал эту коллекцию десять лет. Где она? Где мои марки, свинья?!

— Двадцать пять и десять, — сказал Сергей, глядя на розовощекого. — Всего тридцать пять рублей. Прошу уплатить этот штраф, господин капитан, в счет контрабанды. Она, правда, не задержана, но матрос сознался, что вынес с борта и продал на территории СССР товары.

— Но, господин инспектор, он пропил свой заработок за месяц вперед. Значит, я должен платить мои деньги за его удовольствия? Нелогично. Забирайте его, пусть работает в вашем концлагере! Он гулял — ему и расплачиваться!