— Это что, б***, такое?! — закричал низкорослый коренастый охранник с черной повязкой на лбу.

— Мутотень какая-то, — отозвался кто-то.

Они приближались, вглядываясь в зеркало, и держали оружие наготове. Я беззвучно засмеялся, когда они увидели свое отражение и недоуменно переглянулись.

— Похоже на зеркало, — сказал толстопузый блондин с детским лицом.

— Не нравится мне это, — отозвался охранник с черными полосками краски на лице. — Магия какая-то.

— Стреляйте! — прозвучал приказ, но никто не успел нажать на курок. Моя любимая паутина Наваждения накрыла их за доли секунды. Я смахнул зеркальную паутину и зашагал им навстречу, хохоча во все горло. Вот олухи! Неприятное чувство пустоты щемило грудь, ведь магии почти не осталось, зато охранники были в моей власти.

— Ты и ты, — ткнул я пальцем в двух мужиков с перекошенными грозными лицами. — Вы — заклятые враги! Каждый из вас ненавидит другого до скрежета зубов. Так убейте же друг друга!!!

Я снял с них оцепенение, и охранники сцепились с такой яростью, что тут же раздались звуки раздираемой плоти и ломающихся костей.

— Вам, — я показал на пятерых застывших людей, — надоело жить и вы решили утопиться. Кстати, река там.

Они побросали автоматы и наперегонки рванули в том направлении, куда я показал.

— А вам я советую одновременно застрелить друг друга, — сказал я троим оставшимся.

Оглушительные выстрелы разнеслись по округе, и тела с глухим ударом попадали на землю. Я не знал, сколько еще охранников дежурит на воротах, поэтому подобрал автомат, вытащил у одного из кобуры пистолет и даже забрал охотничий нож у застреленного охранника с черными полосками. Затем прошелся по карманам и забрал всю наличность.

— Макс! — услышал я голос Михи.

Он бежал по дороге, тяжело дыша от быстрого бега, но весь сиял от радости.

— Все получилось! Ворота открыты. Они так занервничали, что даже не подумали их запереть.

— Отлично! Забирайся в машину. Я зайду за мамой и дядей.

Я побежал к дому, но они уже сами шли мне навстречу. Мама несла саквояж и беспрерывно тараторила молитвы, а дядя восхищенно пересказывал то, что видел:

— Это ты здорово придумал! Я бы на их месте не останавливался, а сильнее на педаль нажимал. Вот олухи! Сами виноваты. Выставили свои пушки и идут, как будто на медведя охотятся. Это ж надо! Ты, наверное, опять источник опустошил? Наваждение дорого стоит.

— Да, почти ничего не осталось, — согласился я. — Зато у нас есть машина, оружие и ворота открыты.

Я помог маме и дяде забраться на заднее сиденье внедорожника и сел за руль. Один из тех, кому я внушил, что они враги, тихо постанывал. Переломанный и растерзанный он молил о помощи. И я помог. Теперь он не чувствует боли, так как стал мумией.

— Почему ты не высосал у них у всех жизнь? — спросил Миха, когда мы уже мчались к воротам.

— Я бы не успел. Наваждение быстро проходит, а высасывать силы пришлось бы по очереди. Тем более с «пустых» людей толку мало.

Как и сказал Миха, ворота были настежь открыты. Это они так торопились за мной, идиоты! Я нажал на газ, вылетел из ворот и помчался по проселочной дороге. Машина подпрыгивала на ухабах, мама испуганно охала, дядя кряхтел, а брат восторженно кричал:

— Наподдай газку! Ура!!! Мы свободны!

Я тоже почувствовал облегчение, но не позволял себе расслабиться, ведь нас могли перехватить по дороге. Когда выехал на трассу, то тревожность усилилась: я не знал, кто едет нам навстречу или, кто догоняет. Постоянно казалось, что вот-вот нанесут удар.

«Мы выбрались. Нас не найдут», — повторял я про себя, пытаясь успокоиться.

Только когда въехал в город и покатил по узким улочкам, смог выдохнуть и присоединиться к веселью Михи.

— Ты самое интересное пропустил, надо было быстрее бежать.

— Да, жаль, не успел на представление. Я бы хотел увидеть, как ты их зеркальной паутиной запутал. А-ха-ха! Они думаю, мы обычные уголовники и хватит автомата, чтобы держать нас в страхе? Воронов совсем расслабился. В первые годы стену боевые маги охраняли. Потом их, говорят, перебросили на границу. Палицкий сначала соседям гадит, а потом их же и боится. Форменный идиот!

— Так и до войны недалеко, — послышался голос дяди. — Глупый он, только смерть империи принесет.

— А где же «Слава императору» и «должны благодарить»? — усмехнулся я.

— Я так и не думал никогда. Просто вас не хотел подставлять, — признался он.

Между тем я доехал до гостиницы и припарковался за углом в кустах.

— Значит так, — строго сказал я. — Администратор не знает, кто я такой. Вы ей тоже не говорите, что мы Богословские.

— А если назовемся Курочкиными? — спросила мама. — У нас повариха была Анна Курочкина. В деревне нашей жила, пока не померла.