В двери повернулся ключ, и Женя вскочил с кресла, увидел, как вошла в дом. Волосы распущены, чуть влажные от дождя. И лицо ее красивое, такое аристократичное, точеное. Смотреть больно, потому что нравится все. Каждый изгиб, черточка, родинка. Ресницы нравятся, брови, улыбка ее. Все нравится. Владеть всем этим хочется. Своим называть. Не делить ни с кем.

– Нянчится не осталась?

Рыкнул и сильно сигаретой затянулся, аж легкие заболели. Стоит в пальто своем и в платье этом с вырезом так что ложбинку между грудями видно и у Дикого скулы сводит от адской похоти. Ее грудь как личный фетиш. Эрекция от одного взгляда каменная, так что яйца рвет. Мошонку сводит.

– Пожалела козла своего? Приласкала?

– Приласкала! – ответила с вызовом и у него искры из глаз посыпались. Сделал к ней два шага, схватил за шкирку и впечатал в стену со всей дури. Думал она начнет дергаться, но нет. Глазами на него огромными смотрит и его током прошибает от этого взгляда. Набросился на ее рот как голодный зверь. Впился губами, зубами, проталкивая язык прямо в горло, приподнимая Лену и вжимая в стену всем своим телом. Сдавил обеими руками, ломая любое сопротивление. Осатанел от дикой страсти, от сумасшедшего, неуправляемого возбуждения. Обхватил ладонью грудь и хрипло застонал от ощущения ее упругости и полноты. Пиздец, как его всего трясет. Дернул корсаж платья вниз, обнажая до боли желанную плоть. Сдернул лифчик и затрясся, увидев ее соски. Напряженные, большие, выпирающие вперед. Гортанно застонал и сдавил грудь сильнее, смял сильнее впиваясь в ее губы и чувствуя, как она отвечает, как сплетается с ним языком, как подается вперед всем телом, буквально отдавая грудь в его руки. БЛяяядь, как же сносит все планки. Особенно когда она стонет ему в губы и выгибается навстречу. Выпячивает это охуенно большую, тяжелую грудь в которую он снова впивается обеими руками, сдавливая соски, теребя их большими пальцами и охреневая от ее стонов. Задрал подол платья вверх, нащупывая трусики и яростно сдергивая их с громким треском. Схватил за длинные роскошные волосы и к себе дернул, запрокидывая ее голову назад, впиваясь ладонью в затылок.

– Трахну тебя сейчас, Алена…трахну. Трезвую. Понимаешь?

Кивнула и потянулась к его губам своими искусанными губами, но он удержал, осматривая диким взглядом голую грудь, длинную выгнутую шею. Тяжело дышит и молчит, а у него уже нет терпения. И пути назад тоже нет. Чтоб она не сказала уже не отпустит и не отступится.

– Даже если ты скажешь нет… я тебя трахну, поняла?

Глотает воздух и продолжает смотреть, а он рукой ей между проник и сдавил промежность, а потом сразу двумя пальцами внутрь, так что она рот открыла и вскрикнула, закатывая глаза. И он сам зарычал, ощущая кожей ее влагу и жар внутри. Ощущая, как обхватила его пальцы как перчатка.

– Нет…, - выдыхает хрипло.

– Даааа…там мокрое, голодное, жадное да…

Закрывает тяжёлые веки и стонет. А ему жизненно необходимо ее «да». Чтобы сказала, чтобы попросила, чтобы заорала это гребаное «да».

– Бляяядь, - стенки ее влагалища сдавили пальцы судорогой и у него темнеет перед глазами. Когда войдет в нее членом его тут же разорвет на хер. Он обкончается едва теранется головкой об ее горячую влагу. – скажи да, Алена!

Сильными глубокими толчками пальцев в нее, сам уже стонет и не может сдержаться, глядя как искажается ее лицо, как открывается снова рот в гортанном стоне. Как торчат возбужденные соски, и она подается всем телом навстречу его руке, буквально насаживаясь на его пальцы.

– Дааа…, - шепчет пересохшими губами, - дааа.

Голова мечется из стороны в сторону, она тянется к его губам. А его разрывает триумфом, разрывает от понимания, что его хотят. Что ее трясет так же как и его.

– Трахнуть тебя? Отодрать тебя, Алена? Да? Хочешь этого? Хочешь вместо пальцев мой член?

– Дааа, - он продолжает держать ее за волосы и сильно долбиться пальцами в ее тело, пьяный, обезумевший от ее возбуждения и от собственной похоти. Еще секунда и он вдерется в ее рот. Вот они почти соприкоснулись. Языком к ее языку, толкаясь и сплетаясь, вылизывая небо…но позже, когда скажет все, что он хочет услыхать.

– Хочешь меня?

– Хочу…тебя…Хочу…хочу…Женя…я безумно хочу тебя!

Выдергивает из нее пальцы, сходя с ума от ее хриплого «хочу» от звука своего имени, от ее бьющегося под ним тела. Дернул вниз молнию на штанах, одной рукой хватая член, а другой подхватывая ее ногу под колено. Присаживаясь и бешеным длинным толчком врезаясь в ее тело, приподнимая их обоих и чувствуя, как она вцепилась в его плечи и взвыла.

Оба заорали и выгнулись, вжимаясь в друг друга. Ее влагалище стиснуло его член, и он дернулся, замирая, чтобы не спустить прямо сейчас, чтобы не кончить позорно как пацан. Секунда промедления и на адском ритме бешеными толчками в нее, приподнимая под колени, вдавливая в стену, впечатывая, вбивая. Она ищет его губы, она сама их терзает, стонет, ее большая грудь бьется о его лицо и он то целует ее в губы, то впивается голодным ртом в твердые, вытянутые соски, втягивая в себя, кусая и чувствуя как каждый его поцелуй заставляет ее лоно сдавить его плоть. Стиснул ее ягодицы и двигается все быстрее, яростнее, глубже. С дикими стонами, сплетающимися в один звук. Бьется под ним, стонет, выгибается, царапается, сжимает пальцами его волосы, сводя с ума еще сильнее, подхлестывая желание, обостряя и без того дикое возбуждение. Закричала, выгибаясь, запрокидывая голову и он ощутил, как сильно и ритмично сжимаются мышцы ее влагалища, под протяжный жалобный стон оргазма, проталкиваясь сильными толчками глубже, чувствуя, как утягивает его, как выжимает из него самый бешеный, самый фееричный и болезненно острый оргазм в его жизни. Зарычал, впиваясь в ее губы, выдыхая ей в горло громким вскриком, выстреливая внутри мощной струей и дергаясь всем телом от ослепительных судорог.

А теперь с неба на землю. И вдребезги. С вопросом как я могла и ощущением сладкой боли в промежности. Не помню, когда такое было вообще и было ли в моей жизни. Который сейчас час? Все эти мысли проносятся в голове пока я стою под душем, под теплой водой и вся трясусь от понимания, что назад уже ничего не вернуть и что уже все случилось. Стыд, чувство вины, разочарование в себе и это понимание, что произошедшее ничего не значит. ЛЕНА, ДВАДЦАТЬ! Между вами ДВАДЦАТЬ лет разницы! Но ощущения такие будто бы двадцать мне самой и я только что ужасно сильно изменилась.

За дверью тишина и мне приходит в голову, что он наверняка ушел. Как поступают после случайного секса мужчины? Они стремятся побыстрее улизнуть. В груди засаднило и стало больно дышать. Между нами ничего нет и быть не может и если он ушел это хорошо. Потому что…так было бы правильно, но почему-то начинает печь глаза и драть горло как перед тем, когда рыдания вот-вот разорвут глотку.

Намыливая тело мягкой мочалкой мне очень жаль, это делать как будто я смываю с себя то самое и единственно дорогое, которое появилось в моей жизни – ощущение, что я живая. Что мое тело – это тело женщины, а не робота или домработницы.