В какой-то момент один из инквизиторов отстал, чтобы вытряхнуть из сапога камешек. Услышав позади себя пронзительный вопль, Рихтер резко развернулся — и под ноги ему из тумана выкатилась оторванная голова с выпученными глазами и разинутым ртом.

— Проклятье, — прорычал Рихтер, выхватывая шпагу. — Смотреть в оба!

Инквизиторы застыли на месте, испуганно озираясь по сторонам. Рихтер же напряженно вглядывался в туман и вслушивался в звенящую тишину. Сердце билось так отчаянно, что, казалось, вот-вот пробьет грудь. Язык высох и прилип к небу. В желудке растеклось что-то холодное, мерзкое, похожее на раздавленного подошвой слизняка. Рихтер презирал любителей приложиться к бутылке — нелюбовь к пьяницам кулаками вколотил в него родной отец, любивший после кабака учить сына уму-разуму — но сейчас он вдруг понял, что совсем не прочь напиться в хлам.

Из морока выпрыгнула огромная тень, что влетела в толпу инквизиторов и расшвыряла их в стороны подобно тряпичным куклам. Грохнул выстрел, завоняло дымом — но стрелок, увы, промахнулся и неизвестное чудовище вместе с одним из воинов скрылось в тумане. Через несколько мгновений крики его стихли.

Рихтер огляделся. Тварь убила троих и покалечила еще пару — один из них валялся в ближайшей луже, причитаю и держа в руках выпавшие из разорванного живота кишки, второй, лежа на спине с вмятым панцирем, хрипло дышал, пока на губах его лопались кровавые пузыри. Похоже, кость проткнула легкое. Жить обоим оставалось недолго.

Позади Рихтера раздался топот и утробный рев. Если бы не ближайший Каратель, оттолкнувший великого магистра в сторону и прикрывший его своим телом, тому бы не поздоровилась. Промахнувшаяся тварь злобно зарычала и обхватила когтистыми лапами квадратный шлем Карателя — через несколько мгновений сульфитовая сталь смялась, инквизитор забился в последней агонии, Рихтер же получил возможность разглядеть чудище.

То была тварь, что путешествовала вместе с проклятым шрау и которую Рихтер умудрился подстрелить. Еще в Итесе Рихтеру почудилось, что он уже где-то сталкивался с подобным созданием — и сейчас, глядя в горящие ненавистью желтые глаза, он укоренился в этом чувстве. Но размышлять об этом было некогда, так как чудище откинуло в сторону бездыханное тело и ринулось в атаку.

Один из инквизиторов пальнул твари в спину. Взревев от боли, она вмиг развернулась и вырвала ему глотку. Два других святых воинов вонзили ей в бок копья. Одним ударом переломав древки, чудовище отмахнулось от инквизиторов, точно от мух, а после прыгнуло прямо на Рихтера и прижало его к земле.

— Ты помнишь меня? Помнишь?! — зарычала тварь, оскалив полнящуюся кривыми клыками пасть.

— Я не собираюсь разговаривать с тобой, отродье! — выплюнул Рихтер, тщетно пытаясь дотянуться до пистолета. — Сегодня ты сдохнешь, как и все твои дружки!

— Митель! — продолжило чудовище. — Ты и твои люди убили всех его жителей и предали город огню. Всех, кроме одного. Вспоминай! Я хочу, чтобы ты знал, за какие именно злодеяния я разорву тебя на части и сожру твое черное сердце.

В памяти Рихтера что-то колыхнулось. Митель?.. Кажется, то было несколько лет назад — до Рихтера дошло донесение, что в одном захудалом провинциальном городке продолжают поклоняться лже-богу. И не тайком за закрытыми дверьми — вероотступники продолжают вести службы и даже вслух хулят имена Троицы, спасителей всего рода людского. Рихтер уже давным-давно не занимался подобной работой лично, но в тот раз решил сделать исключение, уж больно наглы были святотатцы, поэтому, собрав отряд, Рихтер двинулся в Митель и на деле показал, что бывает с теми, кто смеет сомневаться в Троице. Но он не помнил, чтобы там он видел подобную сию образину…

Однако Рихтер быстро отбросил все лишние мысли, почувствовав ладонью спасительную деревянную рукоять.

— Передавай привет своему любимому Всеотцу, мразь, — прошипел Рихтер, вскинул руку и приставил пистолет к морде чудища.

Выстрел отбросил тварь в сторону и едва не оглушил самого Рихтера — в ушах у него зазвенело, однако этого того стоило. Воздай Благодетель тому, кто придумал сульфитовые пули — одна из них почти начисто снесла чудищу нижнюю челюсть. Истекающая кровью тварина попыталась было подняться — но после без сил рухнула обратно в пыль.

Подоспевший инквизитор занес над головой меч, чтобы прикончить тварь, однако она не собиралась так просто сдаваться невзирая на ужасную рану. Ухватив лапами щиколотки воина, чудище дернуло его на себя — а потом вскрыло ему глотку.

Но вот сотоварищи павшего разрядили в образину арбалеты, кто-то воткнул в нее копье, другой умудрился огреть палицей — и через несколько мгновений тварь могла лишь тихо рычать, лежа на теле своей последней жертвы.

Поднявшись на ноги, Рихтер, на ходу перезаряжая пистолет, подошел к твари, что терзало его злобным взглядом. Воистину — чудовищная живучесть. Но любое отродье Создателя рано или поздно отправится вслед за ним. Ибо такова воля Троицы.

— Мы… еще… не закончили… — из-за покалеченной челюсти чудовище еле-еле выговаривало слова.

— Я считаю иначе, — одними уголками губ улыбнулся Рихтер, прицелился прямо промеж желтых глаз и разнес твари череп.

Рихтер и его люди уже давным-давно покинули место битвы, когда Зверь раскрыл единственный уцелевший глаз. Все тело его изнывало от такой ужасной боли, что он с трудом сдерживал крик. Наклонившись к остывшему телу, Зверь принялся лизать длинным языком подсохшую кровь. Спустя время он залакал с удвоенной силой, а потом, когда нижняя челюсть отросла — признаться, это было еще более мучительный процесс, нежели ее потеря — с урчанием вцепился в живот покойника, с каждым куском мяса, с каждой проглоченной жилой чувствуя, как раны понемногу затягиваются, превращаясь в рубцы.